А.К. ТОЛСТОЙ. Я. П. Полонскому
Я. П. Полонскому
Январь-февраль 1863 г., Дрезден1
Любезный друг Яков Петрович,
Вы мне сказали при последнем нашем свидании в Пустыньке, что я могу Вас вызвать на переписку о «Серебряном». Вот я Вас и вызываю. Не поленитесь написать мне, как его принимает публика? Что говорят в пользу или против него? Были ли какие-нибудь критики и в чем они заключались и в каком именно журнале? Для моего отеческого сердца это очень интересно. Особенно полезно и любопытно для меня было бы знать осуждения и даже брань, как бы она ни была жестка, справедлива или несправедлива. А я, с позволения сказать, пишу теперь большую трагедию в стихах: «Смерть Иоанна Грозного». Два акта уже написаны и, говорят, вышли хороши. «Дон Жуан» переведен мастерски на немецкий язык г-жою Павловой, которая теперь его печатает. В немцах, которым она его читала, он находит большое сочувствие. Вообще скажу Вам, что материалистическое направление здесь весьма слабо. Над Бюхнером ученые смеются. Я познакомился коротко с Шлейденом, который считается между учеными звездою первой величины; познакомился с Максом Дункером и с Ауэрбахом. Я бы желал, чтобы наши нигилисты их послушали. Отзывы их о материализме немножко бы отрезвили известный Вам класс людей. Не понимаю, как правительство может смотреть с недоверием на наших молодых людей, которые отправляются учиться в Германию. Здесь есть один молодой человек, который считается первым учеником в здешней Realschule2. Я его спросил: «Как у вас смотрят на Бюхнера?» А он отвечал мне: «Кто такой Бюхнер?» - «А на Молешота?» А он отвечал: «Кто такой Молешот?» Когда я спросил у Ауэрбаха, почему же у Бюхнера столько изданий? - он отвечал мне: «Извините за неучтивую правду, но его издания только и идут в Россию и в Венгрию, в полуобразованные страны, а у нас мода на этих господ давно прошла, мы для материализма слишком сериозны и слишком уважаем науку, которая не должна переступать свои границы. Люди, которых я вам назвал, принадлежат к самой либеральной партии, особенно Макс Дункер. Однако они все отзываются с презрением о взгляде на либералисм известного нам класса людей, а о лондонском триумвирате Дункер выразился: «Es sind nichts ais drei Monstra!»3.
Вот, любезный Яков Петрович, разница между людьми действительно либеральными и действительно учеными и теми, которых можно бы назвать у нас: les parvenus de la science ou de libéralisme4. Сердце радуется видеть, как наука и искусство здесь уважаются.
Прощайте, любезный и добрый Яков Петрович, напишите, что Вы делаете и пишете? Софья Андреевна и прочие все Вам кланяются. Крепко жму Вашу руку и желаю Вам видеть во сне Каменную Авдотью5. Для этого советую положить с собою в постель зрительную трубу.
Весь Ваш
Алексей Толстой.
Пустынька,
23 июля, 1862.
Адрес мой на другой странице.
Вот он: Comte Alexis Tolstoy a Dresden, Karolastrasse, 8.
КОММЕНТАРИИ:
К письму А.К. Толстого «Я. П. Полонскому. Январь-февраль 1863 г.»
Впервые: «Русская старина», 1884.
Полонский Яков Петрович (1819-1898).
1 Копия ответа Полонского на это письмо датирована им февралем 1863 г. (ПД).
2 реальном училище (нем.).
3 Это не что иное, как три чудовища! (нем.) - Лондонский триумвират: А. И. Герцен, Н. П. Огарев и М. А. Бакунин. Толстой совершенно неправомерно отожествляет вульгарный материализм Бюхнера и Молешотта с философскими взглядами русской революционной демократии, в частности Герцена.
4 выскочки в пауке или либерализме (франц.).
5 Этот намек раскрыть не удалось.
