А.К. ТОЛСТОЙ. Б. М. Маркевичу
Б. М. Маркевичу
(Перевод с французского)
Погорельцы, 4 февраля 1850.
Благодарю Вас, дорогой друг, за Ваше милое письмо от 23 января. Прежде всего хочу Вам сказать, как я был огорчен, узнав, что Вы больны, но не окажется ли возможным соединить Ваше путешествие за границу с небольшой поездкой на Украину? От нас только 200 верст до Киева, а оттуда до Бродов уже два шага. А теперь — вот что я должен ответить по поводу «Св. Иоанна Дамаскина».
Те, кто говорит, что для своей песни он должен был бы взять иной мотив, нежели тот, какой oн взял, просто не читали его жизни. Пусть они откроют Четьи-Минеи — они увидят, что все было точно так, как я описал. Если бы я написал иначе, я бы отступил от предания. Они также увидят, что речь богородицы была длиннее, чем сделано у меня. Если бы этот старый хрыч монах захотел той порой развлечься созерцанием наряда, в котором явилось видение, времени у него хватило бы, но на такое неприличие он был не способен. Что касается замечания Бобринского, что младенец мог бы проснуться, то и это верно, но я дурного тут не вижу и уверен, что он не стал бы компрометировать свою мать. Остается еще упрек Тургенева — хромые рифмы. Возможно ли, что Тургенев принадлежит к французской школе, желающей удовлетворить требованиям зрения, а не слуха, не решающейся рифмовать assoir с dressoirs во множественном числе? Я составил списочек моих неточных рифм, правда, далеко не полный. Вот он:
1. широкой потока
2. стремнины долину
3. пустыня отныне
4. знаменитый разбита
5. имя ими
6. пробужденье дуновенья
7. неугодны свободно
8. чуя всуе
9. суровый слово
10. синклита ланиты
11. сына кручины
12. нивах счастливых
и так далее.
Гласные в конце рифмы, если ударение на них не падает, по моему мнению, совершенно безразличны и значения не имеют. В счет идут и образуют рифму только согласные. По-моему, безмолвно и волны рифмуют куда лучше, чем шалость и младость, чем грузно и дружно, где гласные в точности соблюдены. Мне кажется, что только малоискушенный слух может требовать совпадения гласных, и он его требует потому, что делает уступку зрению. Я могу ошибаться, но это мне подсказывает внутреннее ощущение, эвфоническое чутье, а Вы знаете, что слух у меня чрезвычайно требовательный. В «Св. Иоанне» я нашел только одну рискованную рифму, а именно: свыше и услышал, и все-таки, если бы я слушался только самого себя, я бы готов был ее повторить. Сказав, что гласные безразличны, я слишком увлекся: я не хотел бы рифмовать у с и, но а, о, ы, у вполне близки друг к другу, так же как близки и, е и я, и что меня касается, то мне наплевать. Не подумайте, что это я хочу защищать свою поэму, я защищаю только определенную систему. Что же касается самой поэмы, то, как мне кажется, она могла бы с большим основанием вызвать справедливые нападки в других отношениях. Начало, например, представляется мне пресным и скучпым, глава, написанная гекзаметрами, не вяжется с остальными. А что — черт его возьми — означает циркуляр Делянова? Защита ли в нем? Или преследование?1 Как Вы были правы, когда сказали: sint ut sunt, aut non sint2, и я Вам приношу благодарность. Надеюсь, впрочем, что все это оказалось ненужным и что в настоящее время «Св. Иоанн» уже напечатан в «Беседе», ибо мне известно, что Крузе его пропустил3. То, что Вы мне пишете о приеме, который мои стихи встретили у тех, кому Вы их читали, право же, радует меня. «Серебряным» я занимался, но не кончил его — недоставало душевного спокойствия. При том состоянии духа, в котором я нахожусь,— а оно все еще im Werden,— läßt es sich leichter singen, als schreiben4. Всем нам сильно не терпится прочитать «Помещичье гнездо», но мы еще не получали в этом году ни «Современника», ни других журналов, хотя и подписаны на многие периодические издания5. Можете себе представить, как своими похвалами Вы возбудили ожидание у Софьи Андреевны, да и я, еще не знающий нового Тургенева, испытываю не меньшее нетерпение. Пожалуйста, кланяйтесь ему от меня и попросите его написать мне или сообщить Вам свои замечания по поводу моей эвфонической системы. Это может вызвать любопытный спор. Между прочим, и все английские стихи подтверждают мою правоту, но я не иду так далеко, как англичане. Приблизительность рифмы в известных пределах, совсем не пугающая меня, может, по-моему, сравниться с смелыми мазками венецианской школы, которая самой своей неточностью, или, вернее, небрежностью, добивается эффекта, какого никогда не достичь Карло Дольчи, а чтобы не называть имя этого гнусного мошенника, она достигает эффектов, на которые не должен надеяться и Рафаэль при всей чистоте своего рисунка. Я не устану повторять, что я защищаю не себя, а всю школу. Да хранит Вас господь, будьте здоровы, а чтобы не болеть, не думайте в часы досуга о Буткове6. Чтобы забыть о нем на некоторое время, приезжайте в наши леса, поживите в Погорельцах. Не забудьте адреса: Черниговской губернии, в Еленку.
Весь Ваш
Ал. Толстой.
Софья Андреевна, так же как и Варвара Сергеевна и все здешние жители, присоединяются ко мне, чтобы передать Вам тысячу дружеских приветов. А Аксакову я предсказал, что газета его7 будет запрещена, и еще по поводу первого номера написал ему, что я думаю.
КОММЕНТАРИИ:
К письму А.К. Толстого «Б. М. Маркевичу. 4 февраля 1859 г.»
Впервые: BE, 1895.
Маркевич Болеслав Михайлович (1822—1884), реакционный писатель и публицист, с 60-х годов сотрудник РВ и «Московских ведомостей» Каткова; приятель А. К. Толстого, который, однако, не разделял многих взглядов Маркевича.
1 О каком циркуляре идет речь — установить не удалось.
2 пусть будут, какие они есть, или не будут совсем (лат.).
3 В первой книжке РБ за 1859 г., где был напечатан «Иоанн Дамаскин», под цензурным разрешением, датированным 26 января, значится подпись цензора Н. П. Гилярова-Платонова, a не Н. Ф. Крузе, к тому времени уже уволенного.
4 в состоянии становления, легче поется, чем пишется (нем.).
5 Имеется в виду «Дворянское гнездо» И. С. Тургенева, напечатанное в № 1 С за 1859 г.
6 В 1850-х годах Маркевич служил в Государственной канцелярии под начальством В. П. Буткова.
7 Речь идет о «Парусе».
