А.К. ТОЛСТОЙ. Царь Фёдор Иоаннович
Царь Фёдор Иоаннович
Трагедия в пяти действиях
КОММЕНТАРИИ:
Впервые — «Вестник Европы», 1868, № 5, стр. 5—149, с датой: «17 марта 1868 г.». В ноябре 1868 г. трагедия вышла отдельным изданием — в виде оттиска из «Вестника Европы» с двумя небольшими поправками в последней сцене. Другие две Толстой хотел сделать в четвертом действии (письмо к М. М. Стасюлевичу от 5 октября 1868 г.), но уже было поздно: они были впервые внесены в т. 3 Полного собрания сочинений Толстого, СПб. 1898, стр. 283—284. Печатается по изданию 1868 г., с учетом этих поправок.
Толстой начал работать над «Царем Федором» в конце 1864 г. (см. письмо Толстого к М. Н. Каткову от 24 ноября 1864 г.). 5 января 1865 г. он сообщил А. О. Смирновой: «Я начал новую трагедию „Царь Федор Иоаннович" и недавно окончил 1-й акт. Она меня сильно занимает, и я весь в нее ушел». Весной пьеса была вчерне набросана. 22 мая 1865 г. Б. М. Маркевич, присутствовавший на происходившем накануне чтении, писал Каткову: «Алексей Толстой здесь. Привез не оконченную еще драму „Федор Иоаннович" (сын Грозного)».
Исходным пунктом замысла был захвативший поэта образ Федора, и Толстой прежде всего стремился понять его и найти для его изображения соответствующие краски. Об этом он вспомнил в августе 1870 г.: «в „Федоре" я написал много сцен прежде, чем закрепил канву,— только чтобы установить характер Федора; мне кажется, я столько же зачеркнул, сколько оставил; я тоже изменил и переменил канву во время писания — история меня смущала» (письмо к жене). До нас не дошли черновики и первоначальная редакция «Царя Федора Иоанновича», но можно с уверенностью утверждать, что пьеса, которую Толстой читал своим знакомым и друзьям в 1865—1866 гг., значительно отличалась от той, которая была впоследствии напечатана. Именно в связи с «Царем Федором» Толстой говорил о свойственном настоящим художникам умении зачеркивать целые сцены и эпизоды, если они «бесполезны», мешают «общей архитектуре» и пр. (см. письмо к К. Сайн-Витгенштейн от 9 мая 1869 г.).
Письмо Сайн-Витгенштейн, ответом на которое является упомянутое выше письмо Толстого, содержит некоторые конкретные сведения о сценах, не попавших в окончательный текст трагедии. «Я помню все сцены, которые Вы мне уже раньше читали; одни из них я нашла в книге, другие — нет,— писала она Толстому.— ...Уничтожив сцены, в которых Вы описывали смерть маленького Дмитрия, Вы отказались от сценического эффекта, и я... не могу не признать в этом Вашу большую заслугу; с другой стороны, неизвестность об этом факте, которую Вы тут допускаете, может Вами быть использована для третьей драмы Вашей трилогии» («Вестник Европы», 1906, № 1, стр. 162). В письме В. А. Соллогуба, предлагавшего план коренной переработки пьесы, тоже имеются некоторые сведения об ее первоначальной редакции. Вот как он отозвался 19 февраля 1867 г. о начале трагедии: «Пьеса начинается тремя различными завязками, которые следуют одна за другой. Прение всего — Углич. Предполагаешь, что сейчас увидим изображение одного из самых захватывающих событий в нашей истории — борьбу матери с честолюбием убийцы-выскочки. Развитие драмы — в материнской любви.— Сцена изменяется, мы видим княжну Мстиславскую и догадываемся, что эта новая Джульетта будет принесена в жертву ненависти партий и что развитие драмы будет в любви несчастной и идеальной молодой девушки, оканчивающейся катастрофой. — Но сцена изменяется опять, и перед нами третья женщина, олицетворение супружеской любви. Она ли будет узлом драматического единства и не останутся ли другие второстепенными лицами, связанными, однако, с главным действием?» («Вестник Европы», 1908, № 1, стр. 230). Таким образом, мы видим, что, во-первых, завязка была в этот момент работы над пьесой построена совсем не так, как в окончательном тексте; и, во-вторых, Углич занимал значительно большее место в трагедии — и лишь впоследствии был отодвинут на задний план.
Весь 1867 г. Толстой усиленно работал над пьесой. 20 февраля он сообщил Сайн-Витгенштейп: «Я написал несколько новых сцен, делаю и переделываю прежние,— все чтоб приблизиться больше к моему первоначальному плану, от которого я чувствую, что всегда отдаляюсь, благодаря большому числу мотивов в этой драме... Я не боюсь, чтобы мне недостало красок, но линия дает мне много хлопот». Надо думать, что именно в 1867 г. Толстой, по его собственному выражению, «вычеркнул всю драму и начал ее сначала» (письмо к А. М. Жемчужникову, 1872 г.). Но и от этого этапа рукописных материалов не сохранилось. Окончена пьеса была в начале 1868 г.
Главные исторические факты, послужившие основой сюжета трагедии (примирение Бориса с Шуйским, челобитная Федору о разводе с Ириной, заговор, арест Шуйских и пр.), заключены на нескольких страницах X тома «Истории» Карамзина, посвященного царствованию Федора (X, 73—79, примеч., стр. 50—52). У Карамзина заимствованы и многие детали, отдельные выражения и пр. Так, упрек, брошенный Шуйскому Голубем: «Князь Иван Петрович! Вы нашими миритесь головами!» — точная цитата из Карамзина лишь с одной перестановкой слов («нашими миритесь» вместо «миритесь нашими», см. X, 74). Несколько раз повторенная Федором фраза «Скажите всё Борису!» — в конце второго действия восходит к следующему месту: «Иногда челобитчики окружали Федора при выходе из дворца: избывая мирские суеты и докуки, он не хотел слушать их и посылал к Борису!» (X, 82).
Вместе с тем Толстой многое изменил и перестроил в соответствии со своим замыслом. Описывая, например, примирение Шуйского с Борисом, Карамзин не противопоставлял так резко, как Толстой, искренность и откровенность первого коварству второго. Уменьшена в примирении роль митрополита Дионисия и в значительной степени передана Федору. Княжна Мстиславская у Толстого не насильно пострижена Борисом, а сама хочет уйти в монастырь под впечатлением гибели жениха и дяди; отсюда — последняя сцена пятого действия, существенная для идейного смысла всего произведения и для характеристики Федора и Ирины. Вся сюжетная линия «Шаховской — Мстиславская», роль Шаховского в гибели Шуйских, размолвка Федора с Борисом из-за тех же Шуйских и т. п. — все это художественный вымысел. Примирение Бориса с Шуйским, челобитная и заговор против Федора связаны между собою у Толстого иначе, чем у Карамзина.
Кроме ряда эпизодических и безыменных действующих лиц, как благовещеиский протопоп, чудовский архимандрит, гусляр, стремянный и др., в «Царе Федоре Иоанновиче» есть еще несколько вымышленных персонажей. Григорий Петрович Шаховской — лицо историческое, он известен как сподвижник обоих Лжедимитриев, но он вовсе не был сторонником Шуйских, и герой Толстого не имеет с ним ничего общего, кроме имени. Михайло Головин — тоже лицо историческое, но и ему приписаны такие поступки, к которым он не имел никакого отношения; в частности, сношения с Угличем (основной факт, характеризующий фигуру Головина в пьесе).
Действие трагедии происходит «в конце XVI столетия», но не прикреплено к определенному году. Отдельные события, изображенные в нем, относятся: примирение Шуйского с Борисом — к 1585 г., челобитная — к 1585—1586 гг., заговор Шуйских — к 1587 г., смерть И. П. Шуйского — к 1589 г., смерть Дмитрия — к 1591 г., и т. д.
Желая видеть «Царя Федора Иоанновича» на сцене, Толстой в апреле 1868 г. передал экземпляр пьесы в Главное управление по делам печати для рассмотрения ее драматической цензурой. Толстой опасался, что она может вызвать некоторые возражения, но дело приняло такой оборот, которого он не мог предвидеть. Заседание Совета Главного управления 4 мая 1868 г. было целиком посвящено трагедии Толстого. После бурных прений было решено все же дозволить постановку, если Толстой исключит из числа персонажей духовных лиц, устранит предметы религиозного культа, церковные тексты и обряды, а также исключит или изменит, по соглашению с цензором, ряд мест, обративших на себя его внимание. Однако министр внутренних дел А. Е. Тимашев при утверждении протокола не согласился с этим решением и 26 мая 1868 г. наложил следующую резолюцию: «Нахожу трагедию гр. Толстого „Федор Иоаннович" в настоящем ее виде совершенно невозможною для сцены. Личность царя изображена так, что некоторые места пиесы неминуемо породят в публике самый неприличный хохот. А потому прошу предложить автору сделать в его трагедии необходимые изменения и представить ее вновь для рассмотрения в Главное управление цензуры».
Приведя эту резолюцию, историк драматической цензуры Н. В. Дризен утверждал, что «автор не пошел на уступки». Это неверно. По требованию цензуры Толстой не только заменил митрополита Дионисия, архиепископа Варлаама и др. лицами, присланными митрополитом, но исключил также шесть мест, которые, по словам цензора, «могли бы вызвать смех у необразованной части публики». 23 июля 1868 г. пьеса снова подверглась обсуждению в Главном управлении по делам печати. Большинство членов Совета было склонно разрешить постановку. Однако Тимашев, продержав протокол заседания два месяца, 24 сентября 1868 г. наложил резолюцию: «Согласен с мнением меньшинства»,— что означало окончательное запрещение постановки «Царя Федора».
Попытки, сделанные после смерти Толстого — в 1889 и в середине 1890-х гг.— снова наткнулись на сопротивление цензуры. Сценическая жизнь трагедии началась лишь через тридцать лет после ее опубликования. В 1898 г. пьеса была поставлена, с существенными цензурными купюрами, в театре Литературно-артистического кружка (театре А. С. Суворина) и в Художественно-общедоступном театре, как тогда еще назывался только что возникший Московский Художественный театр. Постановка трагедии Толстого в Художественном театре, осуществленная К. С. Станиславским и А. А. Саниным, внесенные в нее впоследствии изменения, исполнители главных ролей подробно охарактеризованы в книге Б. Ростоцкого и Н. Чушкина «„Царь Федор Иоаннович" на сцене МХАТ», М.—Л. 1940. Сразу же после спектаклей Московского Художественного театра и театра Суворина «Царь Федор Иоаннович» стал одной из популярных пьес русского театрального репертуара.
На сюжет трагедии Толстого была написана опера Е. И. Букке «Царь Федор Иоаннович»; в 1907 г. цензура признала ее «неудобной» к постановке.
