А.К. ТОЛСТОЙ. Смерть Иоанна Грозного
Смерть Иоанна Грозного
Трагедия в пяти действиях
Рече царь: «Несть ли сей Вавилон
великий, его же аз соградих в дом царства,
в державе крепости моея, в честь
славы моея!» Еще слову сущу во устех
царя, глас с небесе бысть: «Тебе глаголется,
Навуходоносоре царю: царство
твое прейде от тебе, и от человек отженут тя,
и со зверьми дивними житие твое!»1
Кн. пр. Даниила, гл. IV. ст. 27.
КОММЕНТАРИИ:
Впервые — «Отечественные записки», 1866, № 1, стр. 1—116. Печатается по отдельному изданию трагедии, вышедшему в ноябре 1866 г., с исправлениями ошибок по «Отечественным запискам».
В начале 1863 г. Толстой сообщил Я. П. Полонскому из Дрездена что пишет «теперь большую трагедию в стихах „Смерть Иоанна Грозного". Два акта уже написаны и, говорят, вышли хороши». Обострившаяся болезнь значительно замедлила работу. За первую половину 1863 г. Толстой написал только третий акт. Вся трагедия была, по-видимому, закончена к концу года.
Некоторые подробности о первоначальной редакции трагедии содержатся в письмах Толстого к К. К. Павловой (от 11 сентября 1864 г., 12 января 1865 г. и 27 марта (8 апреля) 1866 г.), которая переводила трагедию на немецкий язык. Толстой просил Павлову внести в перевод ряд исправлений в соответствии с сделанными им изменениями. Наиболее существенные из этих изменений: исключение разговора Годунова с царицей о том, чтобы после смерти Ивана Грозного и Федора ему была поручена опека над Дмитрием, а также сцена Годунова с мамкой Дмитрия (вошедшие впоследствии в переработанном виде в четвертое действие драмы «Царь Федор Иоаннович»). Эти сцены, по словам Толстого, «преждевременны и естественно относятся к драме о Федоре». Вместе с тем аналогичные «преждевременные» мотивы он сознательно оставил в первой трагедии.
В отдельное издание трагедии Толстой снова внес ряд изменений. Так, в журнальном тексте в обеих сценах первого действия не было упоминаний о переговорах с английским послом; на последней странице трагедии в уста Захарьина вложены слова: «Прости нас всех! Вот самовластья кара! Вот распаденья нашего исход» — отсутствовавшие раньше и подчеркивающие основную идею произведения. При переработке некоторых мест Толстой учел доходившие до него отзывы. Например, в пятом действии было изъято слово «состри» (в репликах Вельского и шута), как резкий языковой анахронизм, а также, из опасеиня комического эффекта, сокращены куплеты, сопровождавшие второе появление скоморохов. О необходимости избежать в этом месте комического эффекта Толстой писал в «Проекте постановки» трагедии.
Основным историческим источником «Смерти Иоанна Грозного», как и всей драматической трилогии, является «История государства Российского» Карамзина. В основе всего первого действия трагедии лежит небольшой отрывок «Истории», рисующий переживания Ивана IV после убийства сына, его отказ от престола и настроения боярства в связи с этим, наконец согласие «носить еще тягость правления» (IX, 355). Отдельные же мотивы, фразы и слова этого отрывка отразились в обращении Захарьина к боярам, в мечтах Ивана о принятии схимы и его разговоре с боярами (ср., например, «тягость государства» у Толстого и «тягость правления» у Карамзина). Материалом для рассказа гонца во второй сцене первого действия послужило описание осады Пскова (IX, 322—344). Толстой заимствовал из него целый ряд сюжетных моментов и описательных деталей (отъезд короля в Варшаву, подкопы, взрыв Свинарской башни, кувшины зелья и пр.), но хронологически сблизил их, между тем как у Карамзина они отнесены к разным моментам осады. Сцена с Гарабурдон, играющая, по словам Толстого, исключительно важную роль в пьесе, вымышлена им, но отдельные факты, о которых здесь идет речь (переговоры Гарабурды с Грозным в 1573 г., когда польский сейм предложил ему корону, причины их неудачи, избрание и бегство Генриха, оскорбительное для Батория обращение «сосед» и пр.), взяты из «Истории» Карамзина (IX, 228—235, 244—246, 282, 290, примеч., стр. 201; X, 86). Основным источником первой сцены четвертого действия является отрывок о комете и произведенном ею на Ивана впечатлении, вызове волхвов и пр. (IX, 433—434). В качестве примера словесного заимствования можно указать также на слова Грозного, обращенные к Федору: «Цари с любовию, и с благочестьем, И с кротостью». Ср. у Карамзина: «Убеждал Федора царствовать благочестиво, с любовию и милостию» (IX, 434).
Кроме «Истории» Карамзина, Толстой, — разумеется, в несравненно меньшей степени,— воспользовался для своей драмы «Сказаниями князя Курбского», изданными Н. Устряловым (первое издание — СПб. 1833). Письмо Курбского во второй сцене первого действия — мозаика из его подлинных писем, главным образом из письма 1579 г. В четвертом действии в сцене чтения синодика Толстой опиралсл на текст синодика Ивана Грозного.
Главные действующие лица трагедии — лица исторические. Вымышленным является, естественно, целый ряд второстепенных н безыменных персонажей — дворецкие, пристава, стольник, лабазник и пр., но и среди них есть лицо историческое — гонец нз Пскова: сцена его донесения Ивану основана на подлинном факте. С другой стороны, большинство членов Боярской думы — Это не исторические лица, а лица, лишь наделенные историческими фамилиями. Результатом художественного вымысла является вся роль Сицкого.
Как почти все исторические драматурги, Толстой сжимал события во времени, объединял факты, относящиеся к разным, иногда довольно далеким моментам. Действие пьесы происходит, по указанию поэта, в 1584 г. — в год смерти Ивана Грозного. Но к нему отнесен целый ряд событий, имевших место и раньше и позже. Так, убийство сына и отречение Ивана от престола, осада Пскова и пожар в Александровской слободе относятся ко второй половине 1581 г.
Помимо этих обычных в исторической драме приемов, Толстой придавал иной смысл некоторым фактам, создавал иные связи между событиями, устанавливал иную их последовательность, менял характеристики и психологические мотивировки, исходя и из своего понимания героев и эпохи, и из своих идейных и драматургических заданий. Борис Годунов, например, резко выдвинут на первый план, он является у Толстого участником целого ряда эпизодов, к которым в действительности не имел отношения. Вся роль Бориса в первом действии (речь в Боярской думе, столкновение с Сицким, обращение к Ивану от имени Думы с просьбой вернуться на престол), противодействие браку Ивана Грозного с Гастингской княжной и невольная защита царицы Марии, совет Ивана Федору во всем слушаться Бориса, а затем желание предостеречь от него, наконец самое «убийство» Грозного — все это художественный вымысел Толстого. Эпизод с волхвами, предсказавшими Ивану смерть в Кириллин день, связан в исторических источниках с Бельским, а не с Борисом. Предсказание Борису престола отнесено летописцем ко времени царствования Федора, а Толстой перенес его на несколько лет назад, когда Борис вряд ли мог мечтать о престоле. Хотя мысль о трилогии возникла у Толстого лишь в процессе работы над «Царем Федором Иоанновичем», но и «Смерть Иоанна Грозного» написана с ориентацией на дальнейшую биографию Бориса. Характерно, что уже здесь выведен Битяговский, связь которого с Борисом относилась современниками к более позднему времени. В сознании читателя и зрителя от участия Битяговского в борьбе Бориса с боярами, от возбуждения народа против Шуйского и Бельского тянутся нити к убийству Дмитрия. Вообще карьера Бориса дана в «Смерти Иоанна Грозного» в катастрофическом нарастании. Сам Толстой писал в «Проекте постановки», что он «по праву драматурга... сжал в небольшое пространство несколько периодов жизни этого лица, которых историческое развитие требовало гораздо дольшего времени».
Противники Бориса, несмотря на некоторые между ними разногласия, показаны все же как единый лагерь. Между тем Бельский — так же как и родственники царицы, Нагие,— был не меньшим врагом Шуйских, чем Годунова. Особенно показательно переосмысление фигуры Захарьина. Он нарисован Толстым согласно народным песням и характеристике Карамзина. Личность Захарьина издавна привлекала к себе симпатии Толстого; черты его отразились отчасти в образе главного героя романа «Князь Серебряный». В «Смерти Иоанна Грозного» Захарьин является своего рода мерилом благородства и честности. Приписанные Толстым Захарьину дружба с царицей, которую он защищает от Ивана, и осуждение расправы Бориса с боярами не имели места в действительности. Захарьин был очень далек и от царицы и Нагих, и от круга «княжат» — Шуйских, Мстиславского и др. Он был союзником Бориса. В частности, ссылка Нагих после смерти Ивана — дело рук не одного Бориса, не имевшего еще большой власти, а всей так называемой «пентархни», и прежде всего Захарьина, игравшего в первые месяцы царствования Федора руководящую роль. Таким образом, прославленный народным преданием образ сделан выразителем близких самому Толстому исторических тенденций.
Трагедия была впервые поставлена (с небольшими цензурными купюрами) в Петербурге 12 января 1867 г. Постановка, отличавшаяся стремлением к максимальной историко-бытовой достоверности, была незаурядным событием в истории русского театра той эпохи. Костюмы, сделанные по рисункам художника В. Г. Шварца, изображали, как писал В. В. Стасов, «не только костюмы, но и целые личности». На репетициях бывал и следил за исторической точностью Н. И. Костомаров, который дал в целом очень высокую оценку постановке. А. Н. Серов написал музыку, сопровождавшую выход скоморохов в пятом действии. Ближайшее участие в постановке принимал сам Толстой.
Ивана Грозного играл П. В. Васильев, затем В. В. Самойлов, наконец А. А. Нильский; Годунова — Нильский, а затем П. И. Малышев. Критика оценила, главным образом, постановочную часть. По поводу же исполнения основных ролей разгорелась ожесточенная полемика. Об отношении Толстого к постановке и исполнению главной роли см. его письма 1867 г., а также статью об игре Нильского.
В январе 1868 г. «Смерть Иоанна Грозного» была поставлена и в Москве, в Малом театре. В Москве Ивана играл С. В. Шумский, Бориса — И. Е. Вильде. Критика, так же как и в петербургской постановке, хвалила преимущественно декорации и костюмы за их богатство и историческую точность.
Начиная с 1867 г. трагедия шла также в провинциальных театрах, хотя цензурное ведомство всячески препятствовало этому. Воронежская постановка послужила поводом для запрещения ньесы в провинции. В дальнейшем просьбы о разрешении ставить «Смерть Иоанна Грозного» отвергались на основании «особого высочайшего повеления». Некоторое время пьеса продолжала идти в казанском, нижегородском и воронежском театрах, поскольку они получили разрешение раньше. Однако в 1870 г. н они были лишены этого права.
После 1870 г. «Смерть Иоанна Грозного» шла все реже и в столичных театрах и, наконец, совсем исчезла из репертуара, поновому зазвучав в самом копце XIX в. со сцены Московского Художественного театра.
1 Эпиграф — из Библии: «Царь сказал: „Это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества, во славу моего величия". Еще речь сия была в устах царя, как был с неба голос: „Тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя, и отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями!"». Навуходоносор (605—562 до н. э.) — вавилонский царь, имя которого стало нарицательным для обозначения злодея на троне, внушающего ужас и отвращение. По библейскому преданию, Навуходоносор сошел с ума, вообразив себя быком, и несколько лет жил среди животных.
