Брянский край

Песнь Радости

Радость, первенец творенья,
Дщерь великого Отца,
Мы, как жертву прославленья,
Предаем тебе сердца!
Все, что делит прихоть света,
Твой алтарь сближает вновь,
И душа, тобой согрета,
Пьет в лучах твоих любовь!

Хор

В круг единый, Божьи чада!
Ваш Отец глядит на вас!
Свят Его призывный глас,
И верна Его награда!
Кто небес провидел сладость,
Кто любил на сей земли,
В милом взоре черпал радость, —
Радость нашу раздели:
Все, чье сердце сердцу друга
В братской вторило груди;
Кто ж не мог любить, — из круга
Прочь с слезами отойди!..

Хор

Душ родство! о, луч небесный!
Вседержащее звено!
К небесам ведет оно,
Где витает Неизвестный!
У грудей благой природы
Все, что дышит, Радость пьет!
Все созданья, все народы
За собой она влечет;
Нам друзей дала в несчастье —
Гроздий сок, венки Харит,
Насекомым — сладострастье,
Ангел — Богу предстоит.

Хор

Что, сердца, благовестите?
Иль Творец сказался вам?
Здесь лишь тени — Солнце там, —
Выше звезд Его ищите!..
Душу Божьего творенья
Радость вечная поит,
Тайной силою броженья
Кубок жизни пламенит;
Травку выманила к свету,
В солнцы — Хаос развила
И в пространствах — звездочету
Неподвластных — разлила!

Хор

Как миры катятся следом
За вседвижущим перстом,
К нашей цели потечем —
Бодро, как герой к победам.
В ярком истины зерцале
Образ Твой очам блестит;
В горьком опыта фиале
Твой алмаз на дне горит.
Ты, как облак прохлажденья,
Нам предходишь средь трудов,
Светишь утром возрожденья
Сквозь расселины гробов!

Хор

Верьте правящей Деснице! —
Наши скорби, слезы, вздох
В ней хранятся, как залог,
И искупятся сторицей!
Кто постигнет Провиденье?
Кто явит стези Его?
В сердце сыщем откровенье,
Сердце скажет Божество!
Прочь вражда с земного круга!
Породнись душа с душой!
Жертвой мести — купим друга,
Пурпур — вретища ценой.

Хор

Мы врагам своим простили,
В книге жизни нет долгов;
Там, в святилище миров,
Судит Бог, как мы судили!..
Радость грозды наливает,
Радость кубки пламенит,
Сердце дикого смягчает,
Грудь отчаянья живит!
В искрах к небу брызжет пена,
Сердце чувствует полней;
Други, братья — на колена!
Всеблагому кубок сей!..

Хор

Ты, Чья мысль духов родила,
Ты, Чей взор миры зажег!
Пьем Тебе, Великий Бог!
Жизнь миров и душ светило!
Слабым — братскую услугу,
Добрым — братскую любовь,
Верность клятв — врагу и другу,
Долгу в дань — всю сердца кровь!
Гражданина голос смелый
На совет к земным богам;
Торжествуй Святое Дело —
Вечный стыд Его врагам.

Хор

Нашу длань к Твоей, Отец,
Простираем в бесконечность!
Нашим клятвам даруй вечность!
Наши клятвы — гимн сердец!

Другие редакции и варианты

90  В суд, в совет к земным богам

Лит. прибавл. 1835. Ч. XVIII. № 9. С. 70.

КОММЕНТАРИИ:

  Автограф неизвестен.
  Первая публикация — Северная лира. 1827. С. 30–36, с подзаголовком (Из Шиллера), подписью «Ф. Тютчев» и с пометой: «Минхен. 1823. Февраль». Затем — Лит. прибавл. 1835. Ч. XVIII. № 9, 30 января. С. 69–70, с подписью «Ф. Тютчев» и с подзаголовком, с указанием даты и места написания. В другие прижизненные издания не включалось. В Изд. СПб., 1886. С. 368–373, в подзаголовке — «(Шиллера)»; в Изд. 1900. С. 387–391, подзаголовок — «(Из Шиллера)», помета — «февраль 1823. Мюнхен».
  Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 228.
  Перевод стих. Шиллера «An die Freude» («К радости» — нем.), возможно, подсказан опытом А. Мансурова, который напечатал свой перевод «Песни радости» в Трудах Общ. (1819. Ч. 14. С. 72), где было опубликовано и тютчевское «Послание Горация к Меценату, в котором приглашает его к сельскому обеду» (с. 32).
  Первая и вторая публикации различаются лишь вариантом 90-й строки: в Северной лире — «На совет к земным богам», в Лит. прибавл. — «В суд, в совет к земным богам». В газете точками отмечены пропуски 32-й строки («Ангел — Богу предстоит») и 83-й («Пьем Тебе, Великий Бог»), в том и другом случае пропуски связаны с упоминанием Бога, возможно, с точки зрения цензуры в излишне вольном контексте. Различаются публикации и в графическом оформлении: в Лит. прибавл. последовательно во всем стихотворении четная строка напечатана с отступом от левого края.
  Датируется 1823 г. на основании пометы в Северной лире.
  Оценка перевода была неоднозначной. Я. Неверов, обозревая русские газеты и журналы (см. Журнал Министерства народного просвещения, 1836. № 6. С. 618), сказал о «прекрасном переводе г. Тютчева из Шиллера «Песни радости». М.Л. Михайлов (см. Русское слово. 1859, ноябрь. Отд. 2. С. 30) отозвался двойственно: рассматривая несколько переводов стихотворения, он отдал предпочтение переводам Тютчева, М. Дмитриева, К. Аксакова, отметив, что их стихотворения «больше подходят по тону к подлиннику… есть в них и верно переданные подробности, и хорошие стихи, но в целом нет того огненного пафоса, каким проникнута пьеса Шиллера, нет той внутренней силы, которая заставляет нас, единожды прочитав, помнить каждый стих подлинника». И.С. Аксаков высказался в этом же духе: «Перевод недурный, но слишком вольный» (Биогр. С. 321). В.Я. Брюсов считал, что это «прекрасный перевод» (Летопись. РА. 1903. III. С. 496), с чем не был согласен Р.Ф. Брандт: «Перевод далек от подлинника и значительно слабее» (Материалы. С. 101) (В.К.).
  Стихотворение может рассматриваться либо как весьма вольный перевод, либо, даже скорее, как вариация на тему знаменитой оды Шиллера. Как и в ряде других случаев у Тютчева, степень близости к оригиналу в плане формы и плане содержания различна: если с точки зрения формы стихи русского поэта являются точным аналогом оригинала, то по своему содержанию они достаточно далеки от него, чтобы считаться адекватным переводом. Стихи Тютчева, как и стихи Шиллера, написаны строфой двух видов: октавой (слова автора) и четверостишием (хор). В октаве (и там и там) система рифмовки перекрестная, по схеме ababcdcd, в четверостишии (и оригинале и у Тютчева) — рифма опоясывающая, по abba. Размер — четырехстопный хорей. В нечетных строфах октавы он сохраняется полностью, в четных усечен последний безударный слог.
  В четверостишиях оригинала опоясывающие рифмы являются женскими, таковы же они и в переводе, за исключением последнего четверостишия. И у Шиллера и у Тютчева в опоясывающих строках в качестве размера использован хорей, усеченный в средних строках.
  В отличие от 14 строф подлинника, «Песнь Радости» Тютчева содержит шестнадцать строф, из которых последние две не соотносятся с конкретными строфами оды Шиллера. Там же, где содержательное соотношение соблюдается, бросается в глаза свойственная Тютчеву-переводчику особенность превращать сказанное в оригинале четко и конкретно в более обобщенное. Ср. — десятая строфа

У Шиллера (подстрочник):

У Тютчева:

  Терпите мужественно, миллионы!
  Терпите ради лучшего мира!
  Наверху, над звездным шатром,
  Вас вознаградит верховный Бог.

  Верьте правящей деснице! —
  Наши скорби, слезы, вздох
  В ней хранятся, как залог,
  И искупятся сторицей.

Примечательно также, что в вольном переводе Тютчева исчезает демократический, свободолюбивый дух Шиллера. Достаточно сказать, что в стихах русского поэта нет прозвучавшего на весь мир призыва Шиллера: «Обнимитесь, миллионы!» Нет и многократно повторенного Шиллером самого обращения «миллионы». Отсутствуют у Тютчева и языческие мотивы, проявляющиеся у Шиллера в том, что он употребляет слово «бог» (Gott) с неопределенным артиклем, а также — во множественном числе («боги»). Русский же поэт нигде не выходит за рамки традиционного христианского взгляда на мир и подобающего христианину смирения. Это особенно бросается в глаза при сравнении некоторых строф:

У Шиллера (подстрочник):

У Тютчева:

  Обнимитесь, миллионы!
  Этот поцелуй — всему миру!
  Братья, над небесным шатром
  Должен быть (некий) добрый отец.
                                     (Л.Л., М.М.)

  В круг единый, Божьи чада!
  Ваш Отец глядит на вас!
  Свят Его призывный глас,
        И верна Его награда!