Брянский край

Эрн. Ф. Тютчевой

10 августа 1851 г. Петербург

Vendredi. 10 août

  Pour cette fois-ci, ma chatte chérie, ma lettre ne sera qu’un billet d’accompagnement. Il est fâcheux qu’elle n’ait à accompagner que des nouvelles aussi peu satisfaisantes. Car la lettre des enfants, bien qu’écrite sous l’impression du premier moment, est vraie au fond... Се n’est pas que les stupides arrangements pris par cette sotte doivent être considérés comme définitifs. Car maintenant que j’ai mis Hoffmann dans le secret de la situation, il ne me sera, certes, pas difficile de les faire révoquer. Mais le fond de la situation n’en restera pas moins détestable, et si, comme la chose paraît de plus en plus probable, tout ceci, tous ces déboires et toutes ces contrariétés ne devaient point aboutir au résultat que nous espérons pour les petites, il n’y aurait pas de mots pour qualifier l’absurdité d’une pareille comblnaison. Et d’autre part le moyen de s’assurer de la chose?.. J’ai pensé que la seule personne qui pourrait pressentir les dispositions réelles qu’on а à l’égard des deux petites, c’était la Krüdener¹ qui est attendue ici dans le courant du mois de septembre. Mais tout cela est bien vague et bien éloigné. I1 est vrai que pour le moment, il n’y а rien à faire, qu’à prendre patience. Jе n’ai pas besoin de te dire que je verrai le plus souvent possible nos deux pauvres recluses, et que je ne manquerai pas de parler ferme, comme je l’ai déjà fait, à la L<éontieff>... Mais avant ton retour, rien ne saurait êtré change dans la situation donnée et jusque-là je ne compte pas même soulever la question des sorties. Quant à се bienheureux retour, je ne veux plus t’en parler autrement que pour mémoire. Саr maintenant que la phase de la tristcsse est épuisée, je sens qu’à l’idée de се retour si prodigieusement différé, il me serait difficile de me défendre de quelque chose соmmе de l’irritation.

  L’entrevue et la cohabitation des deux frères est des plus cordiales, comme elles ne pouvaient manquer de l’être sur се terrain neutre... Nicolas est logé dans ta chambre à coucher, nous dînons ensemble, bien entendu, et nous passons une grande, très grande partie de lа journée ensemble. Jusqu’à préscnt c’était bien. Mais comme il est рrоbаblе, que l’affaire du p<asse>port traînera еn longueur, се bien pourrait devenir excessif. Саr ne connaissant ici реrsоnnе, surtout dans notre monde à nous, il me place dans се fatal dilemme ou de rоmрrе роur tout le temps qu’il est ici avec toutes mes habitudes ou de lе livrer, lui, chaque fois que j’irai voir mes connaissances, au plus complet isolement. Нiеr nous avons été dîner à Pavlovsk. C’était ennuyeux comme d’habitude. - Tes deux paquets d’argent m’ont été remis et j’aurai soin de remplir exactement tes ordres. Quant à la chambre des enfants, sасhе qu’elle а été définitivement rendue et que ceci nous fera unе économie de 125 r<oubles> ar<gent>.

  Adieu, ma chatte. J’embrasse Anna et les enfants. Ici nous avons encore de belles journées, mais le fond de l’air est déjà bien froid... Bonjour. Je baise vos mains.

T. T.

Перевод

Пятница. 10 августа

  На этот раз, милая моя кисанька, мое письмо будет лишь сопроводительной запиской. Досадно, что ей суждено сопровождать столь малоудовлетворительные вести, ибо письмо детей, хоть и написано под влиянием первого впечатления, в сущности правдиво... Не то чтоб нелепые распоряжения этой дуры можно было считать окончательными, - ибо теперь, когда я посвятил Гофмана в тайну создавшегося положения, мне, разумеется, не трудно будет добиться, чтобы эти распоряжения были отменены, но сущность положения все же не стенет менее противной, и если все это, все неудачи и неприятности не приведут в конце концов к тому результату, которого мы желаем для девочек, - а это кажется все более и более вероятным, - то не хватит слов, чтобы выразить всю нелепость подобной комбинации. А с другой стороны - как же увериться в этом? Мне думается, что единственным лицом, способным разгадать действительные намерения относительно девочек, является Крюденер¹; ее ждут сюда в сентябре. Но все это очень смутно и очень отдаленно. Правда, что в настоящее время остается только запастись терпением. Нет нужды говорить, что я буду как можно чаще навещать наших двух бедных затворниц и не премину решительно переговорить, как я уже делал, с Леонтьевой. Но до твоего возвращения теперешнее положение вряд ли изменится, и я до тех пор даже и не рассчитываю поднимать вопроса об отпусках. Что же до твоего благословенного возвращения, то не стану больше говорить о нем иначе как в напоминание, ибо теперь, когда все фазы грусти исчерпаны, я чувствую, что при мысли о твоем столь долго откладываемом возвращении мне трудно преодолеть своего рода раздражение.

  Свиданье и совместное житье двух братьев проходит в весьма сердечной обстановке, как и должно было быть на этой нейтральной почве... Николай поместился в твоей спальне, обедаем мы, разумеется, вместе и вместе проводим большую, очень большую часть дня. Пока это хорошо, но так как возможно, что вопрос с паспортом затянется - это хорошо может стать чрезмерным. Ибо ввиду того, что он никого здесь не знает, особенно в нашей среде, он ставит меня перед роковой дилеммой - либо на все время его пребывания здесь нарвать со всеми моими привычками, либо, всякий раз как я ухожу к знакомым, обрекать его на полнейшее одиночество. Вчера мы обедали в Павловске. Было по обыкновению скучно. - Две твои пачки денег мне переданы, и я постараюсь точно исполнить твои распоряжения. Что до детской, то знай, что я от нее окончательно отказался и это сбережет нам 125 рублей серебром.

  Прости, моя кисанька. Целую Анну и детей. Здесь еще стоят хорошие дни, но воздух уже сильно похолодал... Прощай. Целую ваши ручки.

Ф. Т.

КОММЕНТАРИИ:

  Печатается впервые на языке оригинала по автографу - РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 19. Л. 28-29 об.
  Первая публикация - в русском переводе: Изд. 1980. С. 127-128.

¹ Бар. А.М. Крюденер (урожд. гр. Лерхенфельд-Кефферинг), по матери, принцессе Турн-унд-Таксис, кузина императрицы Александры Федоровны, супруги Николая I, в молодости привлекла восторженное внимание Генриха Гейне. В письме к Тютчеву Гейне сделал ей прелестный комплимент: «Я отправился в "Трибуну" на поклон Венере Медицейской; она поручила мне передать привет ее сестре - божественной Амалии» (ЛН-2. С. 33). Было время, когда «государь <Николай I> занимался в особенности бар. Крюднер», которая «была блистательно хороша» (Смирнова-Россет. С. 8-9).
  А. Крюденер была давней знакомой Тютчева, одной из его муз. Ей он посвятил стихотворение «Я встретил вас - и все былое...».