ВЫГОНИЧСКИЙ РАЙОН
БРЯНСКИЕ ЛЮДИ ХVIII ВЕКА, В.П. АЛЕКСЕЕВ, 1993 ГОД
Начало Малфы.
Местность на левом берегу реки Крупец, где возникнет Малфа, впервые описывается в "писцовых книгах" 1626 года. Принадлежала она московскому Вознесенскому монастырю, "что в Москве в Кремле городе". В соборе этого монастыря, снесенного в 1930-е годы, погребались русские царицы и царевны. Монастырь был одним из самых богатых в России. В Брянском уезде ему принадлежала целая волость с центром в селе Козловка. Угодьями на левом берегу Крупца пользовались крестьяне сел Красного и Козловки. Эти монастырские земли клином вдавались во владения брянских помещиков Тютчевых и Мясоедовых, что вело к постоянным спорам и конфликтам. Вот одна из челобитных 1680-х, годов о мировой между монастырем и помещиками по одному из спорных дел: "царем, государем и великим князем Иоанну Алексеевичу и Петру Алексеевичу всея Великая и Малая и Белая России самодержцем, бьют челом ваши государевы богомолицы Вознесенского девичья монастыря игуменья Феофания Пашкова с сестрами, да холопи ваши Афонька Тютчев на Сенька Мясоедов. В прошлом государи во 191 годе (1683 год) били челом вам мы богомолицы на них Афонасея и Семиона в насильном владении урочищем Нескороди у левого берега речки Крупца в дву сот в двадцати четырех рублях и мы богомолицы ваши, разыскавши по крепостям не ходя в суд помирились". Грамота была подписана духовником игуменьи Феофании и Афанасием Тютчевым. Вместо Семена Мясоедова расписался, по его велению, Сенька Глотов.
Однако распри между монастырем и дворянами даже после царского вмешательства продолжались. При ПетреI дворяне Тютчевы строят новые слободки: Карповку, Маковье, Именку. Со всех сторон наступают они на монастырские угодья. Вот тогда-то монастырские власти - игуменья Маргарита и казначея Анфиса - решили закрепить эти земли за собой, построив на них, как раз напротив Крупца - слободы князей Борятинских – слободу Малфу. Произошло это между 1730 и 1740 годами. Крестьян, видимо, самых беспокойных, сюда переселили из Московского и Мосальского уездов. Малфинские старики и поныне помнят легенду, повествующую о том, что Малфа была основана тремя разбойниками - Чикой, Синюком и Букой. Грабила лихая троица купцов по дорогам и зарывала деньги в кургане, остатки которого и по сей день сохранились на окраине села.
В 1745 году в Малфе насчитывалось 90 душ мужского пола. Основная часть переселенцев была из деревни Олиной Московского уезда. Деревня эта в XVI веке называлась Голино. При царе Иване Грозном она была разорена, потом - снова заселена. И вот теперь лишних людей оттуда выселили в новопоселенную слободу Малфу, получившую свое имя по небольшой речушке Малфе, на берегу которой она была построена.
В первом малфинсом дворе с братьями Василием и Ларионом жил крестьянин Андрей, родившийся в 1713 году. Их отца звали Куприяном. Вот от этих братьев и пошла многочисленная фамилия Купрюшиных. Андрей Куприянов был первым старостой Малфы. Во втором дворе проживал Никифор Кондратьев с сыном Финогеном, родившемся в 1712 году. От Финогена пошла фамилия Финогеновых.
Крестьянин Михаил Федотов родился в деревне Олиной в 1667 году, а умер в Малфе в 1756 году. От его сына Семена, родившегося в 1707 году, пошла фамилия Синюковых, а от другого сына, Маркела - фамилия Мариных. В это время все они пока жили одной семьей. Второй женой Маркела была Марфа Иванова, которую он взял с пасынком Иваном Андреевым. Позже Иван Андреев отделился от Мариных и положил начало новой фамилии - Булышиных.
Василий Осипов, родившийся в 1703 году, проживал с братом Иваном. От сына Василия, Ивана, родившегося в 1737 году и женатого на крестьянке из деревни Хмелево Матрене, пошла фамилия Шевелевых, а потомков брата Василия - Ивана Осипова и его жены Авдотьи Титовой из деревни Чертовичи - называли Ломоносовыми, а потом - Симоновыми.
Сохранилось еще несколько фамилий первых поселенцев Малфы, вывезенных сюда из Мосальского уезда под Калугой. Из деревни Емельяновки переселили Якова Иванова, родившегося в 1717 году, женатого на Прасковье Степановой из села Красного. С них начался род Чикулаевых. В Мосальском же уезде родился в 1696 году и Яков Еремеев, женатый на Ефимии Михайловой. У него были сыновья Иван и Митрофан. Иван был женат на Настасье Евтиховой, дочери дьячка из села Крупец, а Митрофан – на Пелагее Варфоломеевой из села Красного. С этой семьи началась многочисленная фамилия Бондаревых. Кроме этих, в Малфе был еще ряд семей, но все они позже переселились в Екатеринославскую губернию, а на их место пришли другие крестьяне из сел Городец, Красное, Чертовичи, входивших в Козловскую волость.
Надежды монастыря на новых поселенцев оправдались. Земля теперь была занята людьми, которые могли дать отпор посягательствам со стороны соседей. Вскоре после основания, между Малфой и соседним помещиком, прапорщиком лейб-гвардии Измайловского полка Иваном Никифоровым сыном Тютчевым, разгорелась целая война.
Иван Тютчев был не какой-то там худородный дворянчик: в Третьяковской галерее хранится его портрет кисти прославленного русского художника ХVIII века Рокотова. Главной усадьбой И.Н. Тютчева в Брянском уезде было село Кабаличи под Брянском. И поныне, всякий проезжающий через поселок Глинищево видит с правой от дороги стороны каменную Кабаличскую церковь с колокольней, построенную Иваном Никифоровичем Тютчевым и его супругой. Последняя, кстати, была родной сестрой такой страшной фигуры в русской истории, как Дарья Салтыкова - известная своей кровожадностью Салтычиха.
11 декабря 1744 года в деревню Тютчевых Маковье "приехали незнаемо какие люди и увезли с собой 10 человек". Приказчик Тютчева Харлампий Гуляев дозвался, что это были крестьяне Вознесенского девичьего монастыря деревни Малфы, "которые переведены Московского уезда из вотчин монастыря за воровство, о котором их воровстве подлинно знают в Мещовской и во Брянской воеводской канцелярии".
В те времена слово воровство обозначало не просто какую-то кражу, а неповиновение властям. Государственным преступникам на лице каленым железом выжигалось слово "вор".
Вместе с людьми из Маковья было уведено 20 лошадей. Вот как описываются лошади и цены на них в жалобе Тютчева: "Кобыла бура, грива налево, цена 10 рублей, мерин гнедой, грива направо, цена 8 рублей, мерин рыжий, грива по обе стороны, цена 7 рублей".
Самая дорогая крестьянская лошадь стоила в те времена 15 рублей, а самая дешевая - от рубля до 30 копеек.
Кроме этого, малфинцы увезли 20 зипунов новых ценой по 40 алтын каждый (по 1 рубль 20 копеек) , 20 шуб ценой 1 рубль 60 копеек за штуку, 30 пар рукавиц по 12 копеек, 30 шапок по 40 копеек, 20 саней по 25 копеек, 20 топоров по 20 копеек.
По этой жалобе Брянская воеводская канцелярия направила в Малфу своего рассыльщика Прохора Коростина. Как полагалось в таких случаях, рассыльщик, созвав крестьян, в присутствии старосты зачитал им инструкцию, по которой нужно было взять виновных, но "крестьяне учинили противно и сказали, ежели де насильно взять хочешь ково ни есть, то де дубьем прогоним из деревни". Получив такой отпор, рассыльный с понятыми отправился назад. В дубраве за Малфой он встретил двух крестьян из Кожановки с возами сена и забрал их в Брянскую канцелярию.
Тем временем из увезенных 10 маковских крестьян четверо вернулись с пятью лошадьми в Маковье.
Козловские старосты Вознесенского монастыря подали, в свою очередь, жалобу на Тютчева в Севскую провинциальную канцелярию, которой подчинялась Брянская воеводская канцелярия. Севская канцелярия предписала передать этих 10 человек из Маковья Вознесенскому монастырю и указала Брянской канцелярии на ее неведение об указе вышестоящего начальства.
Брянская воеводская канцелярия решила стать на сторону брянского помещика Тютчева, которого хорошо знали в Брянске, и пренебречь интересами монастыря. Хоть и греховно было посягать на достояние благочестивых дев, но монастырь-то находился далеко в Москве.
В феврале 1745 года Брянская воеводская канцелярия посылает в Малфу нового рассыльщика - Ивана Акулова с товарищами. Едучи из Брянска через Карповку и Маковье, в дубраве у Малфы они встретили "воровскую кумпанию человек сорок больше на лошадях с дубьем и рогатками". По словам рассыльного, он одолел эту компанию, захватил 9 лошадей и двух человек с рогатинами и дубьем и отправил их в Брянск. Захваченные оказались крестьянами села Красного и деревни Чертовичи - Данилою Васильевым и Иваном Голиковым. Они заявили, что выехали в дубраву, чтобы стеречь ее от порубок чужих крестьян из Почепского уезда. Захваченных лошадей, чтобы напрасно корм не ели, раздали в работу брянским жителям.
Прибыв в Малфу, рассыльные остановились на дворе брянского купца Семена Безчадкова, который построил его для торговли. С этого двора Иван Акулов вышел для объявления инструкции к старосте Андрею Куприянову, чтобы после этого забрать его в Брянск. Однако на дворе у старосты собралась толпа человек с 30 с дубьем и, не взирая на инструкцию, "перевязали и били нехристиански, как сами злодеи и за волосы подъяв таскали и выдрали волос немало, а потом связали нас и положили на сани, а инструкцию отняли себе и повезли в село Козловку на монастырский двор, а переночевав приказчик Никита велел караульным положить (рассыльных) на подводу и поехал в Севск". В Севске незадачливых брянских полицейских чинов продержали 7 дней под караулом и водили на допрос в Севскую канцелярию. Иван Акулов после этого долго "не имел хождения" и жаловался на побои.
15 февраля Севская канцелярия посылает в Брянск новый строгий указ с требованием не принимать жалоб у Тютчева и решить дело в пользу монастыря...
В 1763 году монастырские крестьяне были отобраны у церковников и переданы в особое экономическое ведомство, т.е. в непосредственное подчинение государству. Карповцы же по-прежнему оставались крепостными Тютчевых и стычки между крестьянами этих двух селений не прекращались. В июне 1787 года войт (староста) деревни Малфы Марка Михайлов, бурмистр деревни Кожановки, тоже входившей в Козловскую волость, Иван Иванов сын Чекалин; староста волости Секерин и земский Крохин подняли малфинских и кожановских крестьян и устроили кровавую драку с карповцами на спорном участке земли. Во время драки малфинцы грозились поджечь господский дом Тютчевых в Карповке.
По жалобе Тютчева началось следствие. Уголовная палата орловского наместнического правления постановила: "Так как крестьяне этих селений были возбуждены от начальников своих селений, то сослать на поселение только их, яко главных в деле сем преступников, подлежащих к наказанию кнутом и вырезанию ноздрей". Следствие проходило по тем временам быстро: уже 1 сентября 1787 года был вынесен приговор. Правда, некоторые из виновников правосудия избежали: староста Секерин утонул, а Крохин находился по делам в Петербурге. Казначея Козловской волости Пашкова, как непричастного к этому преступлению, оправдали. Осталось два главных виновника - бурмистр Иван Чекалин и войт Марка Михайлов. Оба были уважаемыми старыми людьми и решили, что из-за преклонных лет их, может быть, и пощадят. Чекалин сказал, что ему 75 лет, а Марке Михайлову, по его словам, было уже 89. Однако годы в те времена проверить можно было по ревизским сказкам. Когда посмотрели переписи 1782 года по деревням Кожановке и Малфе, то оказалось, что Чекалину всего лишь 61 год, а Марке Михайлову - 64. По силе всемилостивейших манифестов 1775, 1782 и 1787 годов виновных освободили от наказания кнутом и отрезания ноздрей, но в Сибирь на поселение сослали. За "похвальное слово" о поджоге дома Тютчева малфинцев присудили к огромному штрафу в 5000 рублей.
Марка Михайлов был женат на вдове Марье Ивановой. С ними жило четверо взрослых сыновей со своими семьями: Иван (родился в 1744), Тимофей (родился в 1749), Никита (родился в 1753) и Григорий (родился в 1760). Пятый сын Марка умер малолетним в 1764 году. Дочь Ирина была выдана замуж в село Красное, а Авдотья - за малороссиянина в село Савлуково Почепского уезда. 10 внуков было у Марки в 1782 году. И вот такого почтенного хозяина, малфинского старосту, осуждают на ссылку в Сибирь. Наверное, Марка предпочел смерть на своей родине ссылке в далекую и страшную Сибирь: в ревизской сказке деревни Малфы за 1795 год отмечено, что Марка Михайлов, 69 лет "умре" в 1787 году.
По имени отца братьев стали называть Мариными. Судя по ревизской сказке 1811 года, братья разделились. Иван и Тимофей жили в одной избе, а Никита и Григорий Марины - в другой. Потомки их и поныне живут и здравствуют в Малфе.
