УНЕЧСКИЙ РАЙОН
ПОХОД ВЕЛИКОЙ АРМИИ В РОССИЮ В 1812 ГОДУ. ЗАПИСКИ ДЕ ЛЯ ФЛИЗА
Начало смотри Мглин Мглинский район Брянская область.
Мне случилось ехать в обществе девиц Маркевич и Агранович, которые умною и любезною беседою своею заставили меня забыть долгую дорогу. Они говорили мне, что мы едем в село Ивановку (Либо погрешность автора записок - французу, возможно, тяжело выговорить название села Ивайтенки, либо погрешность перевода. На самом деле это село Старые Ивайтенки Унечский район Брянская область.), имение графа Петра Гудовича, где находился большой господский дом (Граф Петр Васильевич Гудович служил действительным статским Советником). В этом самом доме нас приняла полная, красивая немка, женщина, которую граф содержал и сделал хозяйкою дома. Она повела нас через богатые комнаты в египетскую залу, так названную по отделке и убранству в египетском вкусе: тут были картины, изображавшие пирамиды, были сфинксы, и под ними иероглифические надписи. Вскоре по входе нашем, раздалась музыка. Нам подали чай на серебряном сервизе. Я обратил внимание на лежавший перед нами большой серебряный поднос с гербом, изображавшим три стрелы и над ними корону…
Господин Маркевич предложил мне осмотреть с ним весь дом. Длинные и темные коридоры вели в различные, довольно богато меблированные комнаты, украшенные картинами и статуями. Все вместе представляло нечто вроде лабиринта, а некоторые комнаты едва освещались маленьким стрельчатым окном в одно стекло. Казалось, архитектор этого здания хотел соорудить подобие средневекового замка. Воротившись к обществу в сад, мы осмотрели там китайский домик в три крошечные этажа, выстроенный по образцу жилища мандарина, с позолоченною кровлею и крылатым драконом на верхушке. Все комнатки были убраны в китайском вкусе. Потом нас повели посмотреть роскошную русскую баню. Комнаты были вымощены белым мрамором, стены выложены изразцами, а частью и сплошными зеркалами. Мы еще долго прогуливались по саду; случилось мне зайти в беседку, куда девицы Маркевич и Агранович присели отдохнуть, и между нами зашел разговор, которому я подал повод, спросив у этих девиц, кто такая та красивая полная немка, которая нас приняла? Маркевич как будто затруднялась мне ответить и покраснела, но подруга ее очень развязно объяснила мне, что эта дама девица Шварц, экономка или смотрительница дома графа Петра Гудовича. ...Она прибавила, что женщины немецкой расы вообще отличаются уменьем вести хозяйство и особенно полезны как надзирательницы над прядильным и ткацким заведениями, в которых работают простые крестьяне и крестьянки. Она продолжала рассказывать, что дядя ее точно также отдает справедливость и голландским женщинам в их умении вести ткацкое дело, и поэтому в другой его деревне, где ткут отличное столовое белье, определена такая же красавица голландка. Но граф Петр Васильевич Гудович, по словам моей собеседницы, нарочно держит обеих женщин на дальнем расстоянии друг от друга; он не хотел даже, чтобы они знали друг друга, иначе могла бы возникнуть между ними зависть и повредить успеху занятий, хотя граф, как деятельный помещик, следит за всем, что происходит в его поместьях, и для того постоянно живет одно время в одной деревне, потом в другой. Словом, девица Агранович хотела меня уверить, что в действиях ее дяди нет ничего своеобразного, а просто он знаток и ценитель хорошего ткацкого производства.
Я не сделал никаких замечаний на всю эту речь, притворяясь убежденным в необыкновенных достоинствах немок и голландок. Девица же Маркевич, все время молчавшая, казалось была другого мнения, и несколько раз улыбалась наивностям родственницы. Последняя не подозревала, что она вполне утвердила меня в мнении о ее дяде, как о человеке без чести и без совести, пренебрегающем общественным мнением и живущем открыто в глазах всего уезда с двумя красавицами, которых тиранству подчинил целое население крестьян и крестьянок. После этого я узнал о новой низости Петра Гудовича. Во время грабежа своего в Польше, он захватил самовольно двух пленных, одного фламандца, другого голландца, посадил их в своей Ивановке в тюрьму и заставил их даром учить крестьян ткацкому делу. И оба эти несчастные пленные остались бы у него в вечной кабале, так как граф тихонько перевел их в другую деревню, если бы они не были отысканы, благодаря тщательному розыску предводителя Скорупы.
Долго оставались мы при лунном свете в саду, пока не позвали нас ужинать. Стол был накрыт в зале, убранной по-турецки, и все время играла музыка. Экономка очень старалась угодить своим гостям. На другое утро рано гости стали разъезжаться.
