Брянский край

"Вчера, в мечтах обвороженных…"

Вчера, в мечтах обвороженных,
С последним месяца лучом
На веждах, томно озаренных,
Ты поздним позабылась сном…
Утихло вкруг тебя молчанье,
И тень нахмурилась темней,
И груди ровное дыханье
Струилось в воздухе слышней…
Но сквозь воздушный завес окон
Недолго лился мрак ночной,
И твой, взвеваясь, сонный локон
Играл с незримою мечтой…
Вот тихоструйно, тиховейно,
Как ветерком занесено,
Дымно-легко, мглисто-лилейно
Вдруг что-то порхнуло в окно…
Вот невидимкой пробежало
По темно брезжущим коврам,
Вот, ухватясь за одеяло,
Взбираться стало по краям —
Вот, словно змейка извиваясь,
Оно на ложе взобралось,
Вот, словно лента, развеваясь,
Меж пологами развилось…

Вдруг животрепетным сияньем
Коснувшись персей молодых,
Румяным, громким восклицаньем
Раскрыло шелк ресниц твоих!

Другие редакции и варианты

2  С последним меся[чным] лучом
6  И тень [надвинулась] темней,
9  Но сквозь воздушны[х] завес окон
18 По [тихо] брезжущим коврам,

Первый вариант последней строфы:

   Вдруг животрепетным сияньем
   Коснувшись девственных грудей,
   Румяным, громким восклицаньем
   Раскрыло шелк твоих очей!

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 4–4 об.

КОММЕНТАРИИ:

  Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 4–4 об.
  Первая публикация — РА. 1879. № 5. С. 133–134; тогда же — ННС. С. 37. Затем — Изд. СПб., 1886. С. 19–20; Изд. 1900. С. 30–31.
  Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 251.
  В автографе есть исправления: во 2-й строке оборот «С последним месячным лучом» исправлен на более семантически верный и точный образ — «С последним месяца лучом». В 6-й строке первоначально было слово «надвинулась», которое поэт заменил более образным и одухотворенным: «нахмурилась» («тень нахмурилась»). В 9-й строке правка связана с восстановлением грамматической правильности: «сквозь воздушный завес окон», а не «воздушных завес»; Тютчев предпочел винительный падеж (сквозь что?), а не родительный (сквозь чего?), несколько искажающий норму русского языка. К тому же слово «воздушных» могло сочетаться со словом «окон», что вело к бессмыслице. В 18-й строке поэт заменил слово «тихо» («По тихо брезжущим коврам») на «темно», раньше слово «тихо» уже дважды повторялось. Поэт отдал первенство зрительному образу, больше соответствующему общей поэтической картине стихотворения, в котором показано столкновение тьмы со светом и победа последнего. В результате исправлений в 26-й и 28-й строках получился новый вариант последней строфы (см. «Другие редакции и варианты». С. 251). Поэт не зачеркнул первый вариант строфы, в котором 26-я строка — «Коснувшись девственных грудей», а 28-я — «Раскрыло шелк твоих очей!», а написал здесь же второй вариант, присоединив его к стихотворению словом «или», что свидетельствует о каких-то его колебаниях в выборе варианта последней строфы. Но следует признать, что второй — более изящен и точен.
  Издания в основном воспроизводят автограф с учетом исправлений. Но в первых трех публикациях в 11-й строке — «И твой взвевая сонный локон», хотя в автографе ясно написано «взвиваясь». Однако в Изд. 1900 — «взвеваясь», вариант, принятый и в последующих изданиях.
  Датируется так же, как и вся подборка, опубликованная И.С. Аксаковым в РА. Но К.В. Пигарев уточняет время написания стихотворения, отнеся его к первым месяцам 1836 г. Он обратил внимание на письмо Тютчева к И.С. Гагарину от 3 мая 1836 г., в котором поэт благодарил своего сослуживца за сб. стих. Бенедиктова. В него вошло стихотворение, внешне, по образным ситуациям, а иногда и по фразеологии, близкое тютчевскому (см. Лирика I. С. 371–372). Бенедиктов мог подсказать Тютчеву лирическую тему пробуждения женщины под воздействием утреннего солнечного луча; Тютчев развернул эту тему по-своему.
  С.Л. Франк (Франк. С. 13) заметил выражение «румяное восклицание» утренних лучей и указал на то, что поэту свойственно ощущение «великих общих сторон космического бытия» (см. коммент. к стих. «Сон на море». С. 424). Он процитировал четвертую строфу, связав ее со стихотворениями об утре и юности. «Таким же настроением чистоты, легкости, тишины обвеяны тютчевские описания утра», — отметил философ.