Брянский край

Малороссийские посполитые крестьяне (1648-1783), А. Лазаревский, 1866 год

  Садил Душатин Иван Даровский, в 1710 году; этот человек при Скоропадском пользовался большим влиянием, будучи "господаремдвору рейментарского", т.е. главным управляющим гетманского хозяйства. Даровский был перекрест из евреев и сблизился с Скоропадским, когда последний был еще стародубским полковником. При безхарактерности Скоропадского, Даровский заправлял у него не только хозяйством, но имел влияние на администрацию.
  Душатин был осажен на землях другой слободы Лубенской, пренадлежащих чистью казакам Зубаренкам. Зубаренки рассказывали: "мы козаки и стрельцы (стрельцами назывались козаки, на обязанности которых лежало доставлять разного рода дичь для гетманской кухни) сотни мглинской, "из деда и прадеда" живали на том селищи; прежде там была буда гетмна Мазепы и тогда нам не было не каких притемнений; а как досталась буда гетману Скороладскому, тогда Даровский прислал от себя Никиту Чеховского и Самойла Ленкевича – садить на наш грунтах слободу. Мы было хотели не допустить их к тому, но они как начали нас бить и грабить, так мы покинувши свои "добра", ушли в почепщину и жили там целый год. А потом нам стало жаль своей отчини и мы возвратилисб; узнав об этом, Ленкевич с Чеховским побрали нас в колодки и, привезя в Стародуб, посадили в тюрьму; таким образом мы принуждены были по неволе продать Даровскому свои грунта, сделав цену на 40 талеров, но нам заплатили только 25 и принуждены мы были совершить купчую в стародубском магистрате".
  Душатинские старожилы, рассказывая впоследствии о поселении их слободы, говорили: "слобода Душатин осажена в сотне мглинской, на грунтах козацких-стрелецких; а занималась эта слобода, как говорили, Даровского посланные Ленкевич и Чеховский, на Гетмана Скоропадского; также и млин на реке Ржачи занимали на Скоропадского, людми мглинской сотни. Душатин начал садится 1710 года мая 10; только при занятии этой слободы, не было тут никаких собственных земель Даровского; а (кроме купленных в 1711 году у Зубаренков) уже по смерти последнего, жена его купила у нетяговских жителей Хоменков земли, на которых у них были "уходы", заплатив им сто талеров, на что совершена была купчая в стародубском магистрате, с ведома полковника Кокошкина в 1721 году".
  Условия с душатинскими слобожанами были таковы: "когда садил нас пан Даровский, рассказывали они, на слободе, именно на Душатине, то давал нам свободи лет на десять; а когда выйдут те годы, то больше нам никаких повинностей не нести, а платить только в год по сто талеров да еще присматривать за млином и отвозить размер (часть помолу, спадающая на хозяина мельницы) в двор его, в Кулаги". Так действительно делалось при жизни Дарковского, но жена его потом изменила условия. Даровский женат был на Анне Петровне Нос, дочери прилуцкого полковника, сдавшего Батурин Меншикову. Это была сама по себе женщина энергичная, а выйдя за другого мужа Андрея Гудовича, известного любимца Меншикова, Анна Петровна приобрела еще более возможности для исполнения самых крутых мер относительно ее подданных. Даровский умер в 1721 году, а в следующем году душатинцы писали гетману: "выседивши мы слободу лет восемь за покойного Даровского, стали платить согласно условию по сто талеров годового чиншу, а панщины никакой мы не несли до сего 1722 года; а в сем году; а в сем году прислано к нам, чтоб ехали на панщину; но мы не поехали, полагаясь на наше условие – платить в год по сто талеров и никакой больше панщины не знать. Спустя немного, снова прислали за нами, чтоб ехали мы на панщину, без отговорок: и мы исполняя приказ панеи Даровской, как своей госпожи, выслали за этим разом, к ней своих парубков, тридцать пять человек (полчкварта десять). Но как только прибыли к ней эти парубки, она приказала тотчас же наказать их всех, без исключения, батогами, за то, что не приехали по первому ее зову. А потом призвавши и нас, приказала запереть всех в амбар и выводя оттуда по одному, наказывала всех киями, от которого то бою иные пролежали недель по шесть и больше"… (Архив Малороссийской Коллегии, № 1379).
  Следующая жалоба лубенского полковника Андрея Марковича (1726 год) покажет, что слободы служили убежищем не только от панских насилий, но также и от повинностей земских и воинских. В слободы шли крестьяне с желанием так же избавиться от военных постоев, а козаки – от службы. "В прошлом 1718 году, в бытность мою при покойном пане гетмане в Петербурге, стародубский полковой сотник, Семен Галецкий купил в полку моем в сотне лохвицкой, место в степу, при речке Артополоте, с целью построить на нем хутор, В купчей, справленной на это место на лохвицком уряде, Галецкий обязался, что построением того хутора, он никому не причинит вреда. А ныне построивши тот хутор, стародубский сотник не только обижает соседей, но еще у многих козаков полку моего села Токаров и других сел, а также и у "властных" моих подданных того же села жителей, стал скупать грунта, на которых и слободку осадил. В слободке этой Галецкий поселил несколько десятков семей, принимая туда как посполитых, так и козаков, из которых первые селились там, укрываясь от общенародных повинностей, а последние — от войсковой службы; ибо эта слободка от всяких повинностей остается свободна, одну только ему сотнику подданническую работизну отбывая. А теперь он же Галецкий слободку ту с поселенными в ней козаками и мужиками намерен продать генералу Вейсбаху"... Далее Маркович просит генеральную канцелярию, чтобы отобрать у Галецкого скупленные им земли, возвратив заплаченные за них деньги и прилагает список Галецкого слобожан; список этот для характеристики слободского населения довольно интересен:
  1. Мартын Чулко мает сынов молодиков 2; зайшов з села Балыкина, сотни бакланской, посполитый.
  2. Грицко Некрытый, мает сынов хлопцов 2 и девчину; зашол из села Посудок, сотни бакланской; козак был.
  3. Валука и Василь Федоренки зашли из села Синина, стародубской сотни; были козаки.
  4. Карно Микитеико - из села Жигалок, погарской сотни; был мужик посада Корсака. В той же хате живет сосед Лазор Вишневский, - из Новгородка; мужик был.
  5. Фесько Бондаренко — из села Посудич, сотни погарской, был мужик гетманский.
  6. Фесько Кравец — из Березовой-Луки, сотни комишанской; ремеслом помещику отбывает.
  7. Фесько Белоус — из Орши, из за границы польской; в той же хате сосед Афанас Жарин, войт; тоже из Орши.
  8. Каленик Коресцел, — из села Посудич; козак был.
  9. Прокоп и Денис Савусенки; — из села Чеховки, стародубской сотни; мужики были папа Черевковца.
  10. Василь Кривобок, — из Токаров; мужик был.
  11. Михайло и Калистрат Креченки, — из Баклани; мужики были.
  12. Гаврило Горбаченко, — из Лохвицы; в той же хате живет Иван Шкоценко, из Сорочинец; были служителями.
  13. Иван Джига, — из Токаров; был козак.
  14. Семен Бацвинка, — из Почепа; мужик был.
  И т.д.
  Какое же влияние имело поселение слобод на судьбу малороссийских крестьян? — Вглядываясь в быт слобожан, мы видим, что они, ища в слободах улучшения своего быта, достигали целей совершенно противоположных: отдаваясь за слободские льготы в подданство, слобожане становились в безысходную почти зависимость от новых своих державцев и тем еще более увеличивали произвол последних, в отношениях их с крестьянами. Положительно можно сказать, что слободская жизнь положила основания тем отношениям державцев к крестьянам, которые потом довольно естественно обратилось в крепостное право, с которым Малороссию впервые познакомили именно "слобожане заграничные", т.е. выходцы из Белоруссии и Великороссии.
  Мы видели, что Галецкий находил совершенно возможным новопоселенную свою слободу продать Вейсбаху; продавая же эту слободу, он продавал и все свои права на личные повинности своих слобожан. В 1729 году мещане города Мглина писали князю Шаховскому: "в прошлом 1710 году для подмоги нашему ратушу, с позволения стародубскаго полковника Жоравки, осадили на наших собственных меских (место = город, т.е. мглинских) грунтах слободу, прозываемую Молодькову; и была слобода эта во владении мглинскаго ратуша до 1729 года; а в сем последнем году, — к зашедшим и поселившимся в Молодьковой слободе некоторым крестьянам, приискался смоленский шляхтич Лярский (т.е. предъявил свои крепостные на них права, как на выходцев должно быть, смоленских) тогда бунчуковый товарищ Скорупа "тех крестьян" у помещика Лярского купил; и не сводя их с собственной нашей меской земли, стал оною слободою владеть, что продолжает и до сих пор ... почему просим — приказать Скорупе тех своих, у Лярского купленных, крестьян, к себе взять, а наши меские грунта, на которых они живут, очистить" (Архив Малороссийской Коллегии, № 175).