Брянский край

СЕМЬЯ ПАРТИЗАНА

  Рассказ очевидца.
  В поселке Ходужец, за железнодорожными путями станции Навля, в небольшом деревянном домике жил со своей семьей коммунист Кузьмичев. У него были дочери Валя, Нина, Таисия и сын Николай. Я знал эту семью хорошо, очень дружную, порядочную. И хочу рассказать о ней то, что сам видел, что слышал от друзей и самих Кузьмичевых. Это необходимо потому, что в судьбе Кузьмичевых как бы находила отражение судьба многих советских патриотов, оставшихся в тылу для борьбы с гитлеровцами.
  Через станцию днем и ночью шли эшелоны. Часто здесь появлялись самолеты с черными крестами на крыльях. Они с бреющего полета обстреливали станцию из пулеметов, сбрасывали бомбы.
  Через Навлю тянулись на восток гурты скота, автомашины, подводы с эвакуированными семьями.
  Война застала Матвея Петровича Кузьмичева на скромной должности председателя навлинской артели "Красный транспортник". По заданию райкома партии и райисполкома он вместе с другими работниками эвакуировал в глубь страны людей и материальные ценности. В конце сентября 1941 года гитлеровцы подкатились к Навле.
  - Людей эвакуируешь, а как же мы? - спросила жена.
  - Мы успеем! - ответил Матвей Петрович. - В первую очередь - семьи военнослужащих ...
  - А ты с нами поедешь? - не успокаивалась жена.
  Матвей Петрович от ответа уклонился.
  - Как райком скажет ...
  А решение райкома уже состоялось. Кузьмичев был зачислен пулеметчиком Навлинского партизанского отряда.
  Секретарь райкома Лука Матвеевич Максименко и председатель райисполкома Михаил Андреевич Мирошин говорили мне, что этот человек не подведет. Они верили в него, как в самих себя.
  - Садись! Есть к тебе разговор. Решение райкома знаешь? - спросил Максименко, когда Кузьмичев вошел к нему.
  - Знаю, Лука Матвеевич.
  - Не передумал?
  - Нет.
  - Все ясно?
  - Не все, правда. Но ...
  Максименко взглянул на Кузьмичева, вздохнул.
  - Вот что, Матвей Петрович ... Эвакуировать семью теперь поздно. Видимо, в поселке ей оставаться. Сына и Валентину нужно послать в партизанский отряд, а младшие, Таисия и Нина, пускай с матерью ...
  - С дочурками моей Анастасии легче будет,- согласился Кузьмичев.
  - Теперь, Петрович, слушай дальше, - продолжал секретарь.- Нужно пустить слух, что ты назначен сопровождать эшелоны с имуществом, а сына отправляешь на Алтай в ФЗО. Документы мы тебе приготовили. Собирайте Николая завтра в дорогу. С вечерним поездом он доедет до станции Клюковники, два дня там пробудет у Ивана Акимовича, а затем его переправят в отряд. Проводите его всей семьей, а через два дня тебя, Петрович, и Валю доставят на партизанскую базу. Ну, а Анастасию Семеновну разведчики будут навещать. Предупреди об этом ее.
  - Ну что ж, ладно, - снова согласился Кузьмичев. - Дело ясное ...
  - Тогда до встречи в лесу.
  Матвей Петрович вернулся домой поздно. Его ждали, и никто не ложился спать. Отговорившись кое-как делами, Матвей Петрович выждал момент, когда можно будет поговорить с женой с глазу на глаз. Он потом мне рассказывал, как сообщил ей о беседе в райкоме партии. Тарелка выпала из рук Анастасии Семеновны и раскололась.
  - Знаю, тяжело тебе будет, Настенька. Но что поделаешь, не одни мы ...
  - Не одни ... - Анастасия Семеновна заплакала.
  Навля - узловая станция, через нее проходят железнодорожные линии на Киев и Курск. Фашистам было важно, чтобы эти железнодорожные магистрали действовали бесперебойно. И вот в Навлю для охраны от партизан пришли отряд эсэсовцев и рота мадьяр. В помощь себе фашисты начали создавать полицию. В нее вербовались предатели родины, уголовники. Полицию возглавил предатель с темным прошлым Покровский.
  По указке фашистов Покровский рьяно разыскивал коммунистов, партизан и советских воинов, бежавших из фашистского плена. За семьями коммунистов и партизан была установлена слежка. Вели наблюдение и за домом Кузьмичевых.
  ...Безлюдны улицы Навли. Не слышно на станции паровозных гудков. Нет больше яркого электрического света. Ночи стоят холодные.
  Анастасия Семеновна рано укладывала девочек спать, по вечерам света не зажигала. Садилась за стол у окна, прислушивалась к шорохам морозной ночи, ждала вестей из партизанского отряда. Как они там? Живы ли?.. А сама тоже будто на пороховой бочке: в ее доме явочная квартира партизанской разведки. Анастасия Семеновна тайно встречается с подпольщиками-коммунистами, получает от них разведывательные данные и передает нам. Она предупреждает тех, кому грозит опасность, и они уходят в лес. Полиция дважды в ее доме производила обыск, Покровский требовал выдать мужа.
  Подпольщица комсомолка Полина Рябцева сообщила ей, что гитлеровцы узнали, где расположен партизанский лагерь, что они вместе с полицией готовят налет. Анастасия Семеновна, оставив девочек одних, отправилась ночью за шесть километров к нашему связному, передала ему тревожную весть.
  Кузьмичев с сыном и тремя партизанами прорывал из землянки запасной выход в траншеи. Он установил пулемет, расчистил сектор обстрела и уселся на пенек передохнуть.
  Подошел секретарь райкома Максименко, положил руку на плечо Кузьмичева.
  - Анастасия твоя молодец. Важные сведения передала ... Работу придется оставить, товарищи ее закончат. Пойдешь с Ананьевым в Навлю. Жену с детьми проведаешь. А задание будет такое ... Пойдем-ка ко мне.
  "Раз с Ананьевым, то ..." - насторожился Кузьмичев, хорошо зная, что Ананьев - наш чекист.
  Ночью Кузьмичев постучал в окно своего дома.
  - Наши! - воскликнула Анастасия Семеновна и дрожащими руками открыла дверь.
  Увидев мужа и Ананьева, она ахнула:
  - Полиция следит за нами! Допытывается, где ты!
  - Ничего... Мы осторожно, - успокоил ее Кузьмичев.
  Пока Ананьев читал подготовленные Кузьмичевой для партизан сведения, Матвей Петрович прикинул, как лучше тайно выйти из дома. Затем он помог Ананьеву переодеться в форму полицая.
  - Ну, Матвей Петрович, я пошел! Дорога каждая минута, - проговорил Ананьев.
  - А кушать? - попыталась остановить Ананьева Анастасия Семеновна.
  - Часа через два вернусь. Тогда уж ...
  - Пропуск не забыл? - спросил Кузьмичев.
  - Помню!
  Ананьев скрылся за дверью.
  Трое суток Кузьмичев и Ананьев прожили в Навле. За это время произошли события, встревожившие фашистов. Груженный оружием состав, отправленный на Комаричи, отошел от Навли только на пять километров и взорвался. Несколько вагонов было разбито... Резервный паровоз взорвался на угольном складе... Кто-то перевел стрелку, и прибывший из Брянска воинский эшелон врезался в тупик. Шесть вагонов разбилось... Перед отправлением воинского поезда взорвалась центральная стрелка. Поезд задержали на несколько часов ... По всему поселку и на станции были расклеены и разбросаны партизанские листовки.
  В Навлю прибыл из Брянска гауптман Баровский. Начались обыски среди железнодорожников, срочно готовилась операция против партизан.
  Кузьмичеву и Ананьеву пора было возвращаться. Они распрощались с Анастасией Семеновной и собрались уже выйти из дома, как послышался лязг гусениц. Окна осветились ярким светом фар: прямо на дом Кузьмичевых шел танк. Разведчики выпрыгнули во двор. Анастасия Семеновна быстро закрыла окно, смахнула в железную печь окурки. Уткнувшись жерлом пушки в стену, танк остановился. В дверь загрохотали прикладами.
  - Полиция! Откройте!
  Анастасия Семеновна замерла. Ей бежать некуда. Чтобы хоть немного выиграть время, пока разведчики перебегут открытое место в лесу, спросила:
  - Что вам надо?.. У меня малолетние дети ... Я буду жаловаться!
  - Я тебе покажу, как жаловаться, партизанская стерва! - раздался за дверью голос Покровского. - Не откроешь, раздавлю.
  Полицаи начали бить окна. Зазвенело стекло, закричали девочки. Ворвавшись в дом, полицейские перевернули все вверх дном. С пистолетом в руках Покровский подбежал к Кузьмичевой.
  - Где муж? Где Николай? Где Валентина?! Отвечай!
  - Я вам говорила ...
  - Он сегодня был здесь! Он партизан! Говори, куда спрятался!
  Покровский ударил Кузьмичеву рукояткой пистолета в голову.
  - Взять ее!
  К матери бросились Нина и Тоня. Полицейские их оттолкнули.
  - Что, тоже туда захотели? Вас надо отправить на переделку в Германию! - орал Покровский.
  Не добившись от Кузьмичевой нужных показаний и не найдя никаких улик в доме, полиция была вынуждена ее отпустить. Однако Кузьмичеву взяли на особый учет. Нужно было ее выручать. И вот морозной ночью Кузьмичеву с детьми вывезли в партизанское село Пролысово, где Анастасия Семеновна стала стирать белье, печь хлеб и сушить сухари для отряда.
  Партизанский лагерь готовился к обороне. Лесные дороги завалили деревьями, нарыли волчьи ямы. Дальние подступы к землянкам заминировали. Установили круглосуточные посты наблюдения.
  Из Навли пришло сообщение: гитлеровцы и полицаи, всего человек 200, при поддержке танка выходят в 8 утра.
  - Ну что ж, встретим,- сказал Мирошин.
  Чуть забрезжил скупой рассвет, партизаны уже заняли свои места в обороне.
  Несколько партизан с командиром взвода – лейтенантом Двойнижковым, который помог взорвать два моста нашим диверсантам в районе Суража, ушли в засаду. Двое из них, облюбовав густые ели, устроили на них гнезда и замаскировались.
  Радист отряда, он же начальник боепитания Павел Фомич Попов, прослушав московское радио, выбежал из землянки.
  - Победа!.. Под Москвой наши разгромили фашистов ... Гонят!..
  Эта радостная весть всколыхнула весь партизанский лагерь. Тревоги и уныния как не бывало. Москва устояла!
  - Ну, как настроение, товарищи? - спрашивал Мирошин, обходя партизан.
  - В самый раз фашистов бить!
  По просеке на взмыленной лошади прискакал лесник Тарас Филиппович. Резко натягивая поводья, осадил лошадь и выкрикнул:
  - Фашисты!
  Скоро показались гитлеровцы. Впереди шел танк с черно-белым крестом на боку, за ним, пригнувшись, каратели.
  Кузьмичев припал к пулемету. Вторым номером у него был сын - Николай.
  - Вдвоем, сынка, будем стоять!
  - Будем! - отозвался Николай.
  Он уже запасной диск подготовил, вставил капсюли в гранаты.
  Перед опушкой фашисты рассредоточились. Танк начал обстрел. Но партизаны огня не открывали. Вот танк вынырнул из ложбины, вышел на засыпанную снегом дорогу и двинулся в лес, к завалам. Вслед за танком, ощетинившись автоматами и винтовками, побежали каратели. Они уже не делали перебежек, а шли в рост.
  - Папа, саданем, что ли? - нетерпеливо спросил Николай.
  - Приказу нет, - ответил отец, но в этот момент последовала команда Мирошина.
  Кузьмичевы открыли огонь. Справа и слева от них захлопали винтовки и карабины. За несколько минут на белом поле осталось более десяти трупов карателей. Атака сорвалась, каратели залегли в ложбины и начали бить из пулеметов и миномета. Кто-то из партизан вскрикнул и ничком упал на снег.
  - Прекратить огонь! Всем в укрытие! - приказал командир.
  Каратели снова поднялись в атаку. Опять ударил пулемет Кузьмичевых, снова гитлеровцы припали к земле.
  - Товарищ командир! - послышался голос Павла Попова с наблюдательного пункта.- Две группы фашистов! Первая - оврагом, вторая - правее лесом. Пошли в обход!
  - Это мы предвидели,- сказал Мирошин. - Валя,- отдал распоряжение связной Кузьмичевой, - предупредите Двойнижкова, пусть встречает гитлеровцев! А вы, Матвей Петрович, переместите пулемет на левый фланг!
  Одетая в брюки, фуфайку и кирзовые сапоги, Валя Кузьмичева что есть силы побежала в группу Двойнижкова.
  Пробираясь через густые поросли молодого сосняка, она выбежала на просеку и вдруг оказалась перед гитлеровцами.
  - Хальт!
  Валя метнулась в сторону. Фашист вскинул автомат, прицелился. Но меткий выстрел, последовавший сверху из ветвей ели, свалил врага. Эсэсовец растянулся на снегу. Второй эсэсовец, прячась за деревьями, побежал наперерез Кузьмичевой. Но вот и он взметнул руками, полетел вниз, в волчью яму.
  Увидев Валю, бегущую под носом у немцев, Двойнижков выругался:
  - Валька! Чертяка! Что делаешь? - И скомандовал: - Огонь!
  Не ожидая сопротивления в этой части леса, фашисты и полицаи заметались, побежали назад. Партизаны этого только и ждали: с криком «Ура!» они бросились вдогонку. Не прошла к лагерю и вторая группа карателей. Меткий огонь пулемета Кузьмичевых заставил повернуть их назад.
  Четыре часа шел этот бой. Потеряв более половины своего состава, каратели ушли в Навлю.
  В тот же вечер в лесу, на похоронах партизан, павших в бою с фашистами, состоялся митинг. Партизаны призывали к суровой и беспощадной мести за гибель своих товарищей.
  Павел Двойнижков подошел к Валентине.
  - Беспечная ты, Валька. Одна секунда, и ты бы сработала в яму. Хорошо, что Мишак с дерева того фашиста ухлопал,- сказал он.
  - Так я же приказ командира выполняла, - ответила Валя.
  - Приказ надо с умом выполнять. Можно было метров на пятьдесят левее взять, а ты напрямик чесала,- назидательно говорил Павел.
  - Валя, иди сюда, - позвал отец. - Пора ужинать ...
  Ели молча. В железной печке потрескивал сушняк. Глухо шумел лес. На краю оврага скрипела сломанная и застрявшая меж двух берез сухая сосенка.
  После ужина Матвей Петрович не сразу лег отдыхать. Вынул из полевой брезентовой сумки карту, склонился над ней. Ему предстоял путь в Гавань. На этом пути - несколько сел, переходы через реки. Он должен был опробовать этот шестидесятикилометровый путь в Придеснянский лес и вывести отряд к новому месту дислокации.
  Спустя два дня в окно одного дома на окраине Навли постучал человек в форме полицейского. Ананьев, услышав этот стук, вскочил с дивана и удивился, когда увидел перед собой своего подпольщика Анатолия, с которым два часа тому назад расстался.
  - Ты что?
  - Иван Дмитриевич! Скорее! - прошептал Анатолий. - В отряд нужно.
  - Что там?
  - Новый батальон карателей пришел. У них шесть танков, три пушки. Да еще минометы! Пронюхали фашисты про нашу базу. Сведения точные!..
  - Откуда?
  - В отряде - предатель! Ночью я дежурил и видел, как Покровский водил к гауптману нашего партизана. Затем часа через два они посадили его в сани и отвезли к лесу. Вот - приметы!..
  Анатолий подал Ананьеву клочок бумаги.
  - Выступают когда?
  - Утром я сменился с поста и пошел к Покровскому, он обещал мне лошадь дать в лес за дровами. Я, конечно, прихватил с собой литр самогона. Покровский сначала не хотел давать лошадь, а когда я поставил самогон, подобрел. "Ну, ладно, бери,- говорит.- Только вот тебе мой сказ: к обеду быть на службе. Завтра начинаем операцию. Теперь эти лесные бандиты вот где у меня!" Он показал мне кулак. Вот и все, что я знаю... Иван Дмитриевич, лошадь около дома. В сено укрою тебя. Давай быстрее.
  Через четыре часа Ананьев был в отряде. В ту же ночь партизаны спешно вышли в Придеснянский лес. Их повел Кузьмичев. Когда фашисты пришли на базу, то наткнулись на пустые заминированные землянки да прочли надпись: "Смерть фашистским бандитам". Каратели сожгли лесной кордон и вернулись в Навлю ни с чем.
  А в Придеснянском лесу , в землянке командира отряда «Смерть немецким оккупантам» Петра Андреевича Понуровского, собрался партизанский военный совет. Обсуждался вопрос об организации новых отрядов и групп самообороны. Заслушали начальника оперчекистского отделения Кугучева о розыске пролезшего в партизанский отряд фашистского агента.
  - По приметам, полученным от нашей агентуры, предателем является Крисанов, - доложил Кугучев.
  - Вы отдаете своим словам отчет? - нервно закуривая трубку, спросил секретарь райкома партии Суслин. - Андрей Иванович - политрук взвода, коммунист ...
  Кугучев продолжал:
  - Крисанов скрыл, что он исключен из партии, был судим, приговорен к пяти годам лишения свободы за хищение государственного имущества. Он расстрелял нашу активную разведчицу - жену командира танковой части 3убенко Нину Матвеевну, обвинив ее в связях с полицией. Когда каратели окружили землянку, в которой Крисанов находился с разведчиками, то все шесть партизан были уничтожены, а Крисанов уцелел. Крисанов сфальсифицировал материалы на активную нашу разведчицу Лысенкову, обвиняет ее в предательстве.
  - Приведите его сюда! - распорядился Понуровский. - Разберемся.
  - У него при себе пистолет, граната. Шарахнет еще. Ему все равно, - предупредил Кугучев.
  Ананьев и Кузьмичев с помощью других партизан скрутили руки Крисанову, отобрали у него пистолет, две гранаты, порошок мышьяка и доставили на совет. Крисанов признался, что продался фашистам за корову, участок земли и дом. Он рассказал, что по заданию фашистов проник к партизанам, доносил о разведчиках и базах. Мышьяк он получил, чтобы бросить его в партизанский котел.
  По решению партизанского суда мы расстреляли предателя.

Д. Емлютин