КЛИНЦОВСКИЙ РАЙОН
Журнал Крокодил, № 7, март 1970 год
Секретная просьба.
Фабрика начинается с вывески.
Вначале угрюмые чугунные буквы оповещали: "Суконная фабрика Василия Барышникова". Того самого, который похвалялся, что может набить деньгами все касторовые чулки собственного производства. А вы пускал он их ни много ни мало - 1800 дюжин в год.
Когда Василий Барышников отправился в чулках собственного производства в тот мир, где деньги пригодились бы лишь для растопки котлов в преисподней, на воротах появилась вторая вывеска: "Товарищество Василия Барышникова сыновей". Тех самых, которые пеклись о духовном росте рабочих. Фабриканты-просветители хвастали, что возвели для всесторонней образованности работных людей заведение "в виде трактира с бильярдом".
— Облагодетельствовали! — вздыхали ткачи.— У нас и без ихнего бильярда хоть шаром покати... Лучше бы заработок прибавили!
Умиленные растущими запросами рабочих, хозяева решили передать их дальнейшее образование в руки квалифицированных педагогов. "Будучи наслышан, что расквартированные здесь войска на днях имеют быть отозваны,— писал один из хозяев черниговскому губернатору,— позволю себе обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбой, не признаете ли Вы необходимым оставить войска здесь еще на некоторое время, пока между рабочими более или менее установится спокойствие и нормальное течение жизни в окружающей местности.
С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Ваш его Превосходительства покорнейшим слугою ...".
Эскадрон учителей подоспел во время: рабочие начали забастовку. С помощью наглядного пособия — нагаек — забастовщикам преподали первые азы политграмоты ...
Но вот наступил год — тот самый, когда рабочие дали исторический урок отпрыскам Барышникова...
Покорнейшие слуги его превосходительства вместе с самим превосходительством смазали пятки.
Власть переменилась. Сменили ткачи и старую вывеску на фабрике. Назвали ее просто: "Стодольская суконная фабрика".
Для выдержанного в стиле барокко особняка, в котором Барышниковы пересчитывали барыши, нашлось более достойное применение. В нем открылся рабочий клуб. Это торжество было решено отметить чаепитием. Только вот незадача — к чаю оказалось нечего подавать. Тогда написали бумагу в горпродком: "Настоящим фабрично-заводской комитет просит отпустить за наличный расчет для открытия рабочего клуб а, предполагающееся быть в пятницу 28 сего февраля: муки пшеничной — 3 пуда, сахару — 2 пуда. Причем комитет доводит до сведения, что всего рабочих и служащих Стодольской фабрики 555 человек".
Среди рабочих обнаружились таланты, а у талантов, как и водится, поклонники. Поклонники сообщили правлению фабрики: "В субботу , 26 июля, в Стодольском рабочем клубе устраивается спектакль для рабочих, ставят "Мещане", пьесу М. Горького. По сем у случаю просим отпустить энергию электричества сверх двух часов".
Однажды клуб не вместил всех желающих. Рабочие собрались на фабричном дворе.
— Другие фабрики по-революционному называются! — горячился слесарь Сиваев.— Наши соседи — имени Коминтерна. А мы все "Стодольская да Стодольская". Суконно как-то.
Ткач Чистяков предложил назвать фабрику именем Ленина.
— Ленин может не согласиться,— засомневались многие.— Откуда он знает, как мы работаем?
— А мы напишем: работаем, мол, хорошо,— выпалил прядильщик Шустер,— и будем стараться еще лучше.
— Москва словам не верит,— авторитетно заявил ткач Степанов.— Надо делом доказать, на что мы способны ...
— И докажем: пошлем Ленину отрез на костюм! — оживился Чистяков.— Тем более что он который год в одном и том же костюме ходит!
Ткачи энергично поддержали эту идею.
Соткать кусок для отреза поручили опытному мастеру Тимофею Игнатьевичу Чистякову. Он, как многие старые ткачи, был человеком религиозным. Осенил себя крестным знамением и принялся за работу...
Ткань получилась отменная — мелкой диагонали.
С отрезом послали в Москву Чистякова и коммуниста Семена Илларионовича Кузнецова. Собирали их в дорогу всей фабрикой. Кто-то дал Чистякову новенькие галоши, хотя осень в тот год выдалась на редкость сухая. Тщательно сдунув пылинки с делегатов, рабочие вручили им письмо:
"От рабочих Стодольской суконной фабрики, города Клинцы, Гомельской губернии. 3 ноября 1922 года.
Дорогой наш Ильич!
К пятой годовщине пролетарской революции мы, рабочие Стодольской суконной фабрики, решили назвать нашу фабрику твоим именем. По этому случаю мы посылаем тебе к празднику наше сердечное поздравление и скромный подарок нашей выработки. Мы будем счастливы, если ты, наш учитель и вождь, наденешь костюм, нашими руками сотканный. Носи, Ильич, на здоровье и знай, что мы всегда с тобой!
Преданные тебе и революции рабочие Клинцовской фабрики имени товарища Ленина.
Клинцы , 3 ноября 1922 года".
Вернулись делегаты через неделю.
— Вы где это запропастились?— строго спросили у них. — Уж не загуляли ли?
— За кого вы нас принимаете? — обиделись делегаты.— Нас на праздники в Москве оставили...
— Пусть все по порядку доложат! — крикнул самый обстоятельный из нетерпеливых.
Начал Кузнецов по порядку:
— Привели нас в приемную Ильича. Попросили подождать. Вскоре вышел к нам Михаил Васильевич Фрунзе и говорит:
— К сожалению, Владимир Ильич занят, но он поручил мне позаботиться о вас. Для начала велел накормить...
Мы, конечно, ни в какую. Премного благодарны, не извольте беспокоиться, Михаил Васильевич. Мы только что горячих калачей на Тишинском рынке откушали... А сами, откровенно говоря, готовы были съесть чистяковские галоши!
— Предположим, я вам поверил,— улыбнулся Фрунзе.— Но все-таки я человек военный — должен выполнять приказ...
В буфете за стеклом лежало блюдо тонюсеньких ломтиков хлеба с сыром. Взял каждый из нас по бутерброду, два раза укусил — и нету его. Буфетчица еще подкладывает...
— С одним заданием мы справились,— сказал Фрунзе.— А еще Владимир Ильич наказывал не отпускать вас, чтобы провели вы праздники в Москве...
— Так что не загуляли мы, а участвовали в демонстрации,— с гордостью закончил Кузнецов.— А восьмого числа нам передали ответ Ленина. Вот он, читайте.
"Рабочим Стодольской суконной фабрики в Клинцах.
8.XI. 1922 года.
Дорогие товарищи!
Сердечно благодарю вас за приветствие и подарок. По секрету скажу, что подарков посылать мне не следует. Прошу очень об этой секретной просьбе по шире рассказать всем рабочим.
Самые лучшие благодарности и приветы и пожелания. Ваш В. Ульянов (Ленин)".
— А как же нам быть с переименованием фабрики? — растерялись ткачи.— В письме об этом ни словечка...
— Что мы, братцы, приуныли? — воскликнул самый находчивый из нерешительных.— Запретить-то Ильич тоже не запретил. Надо понимать, на наше усмотрение оставил...
Фабрика начинается с вывески.
"Тонкосуконная фабрика имени Ленина",— прочитал я отливающую серебристыми буквами вывеску на воротах.
— Лучшего названия не придумаешь!— сказал мне ткач, ветеран Михаил Трофимович Степанов. Тот самый, которого в прошлом фабриканты-гуманисты просвещали нагайками ...
Мой собеседник был в отутюженном костюме из сукна знаменитой мелкой диагонали...
— Сам я потомственный ткач,— горделиво подчеркнул Михаил Трофимович и неожиданно замялся,— вот только дети мои свернули с отцовской дорожки ... Наверное, я их в угол ставил мало ... Взять, к примеру, сыновей: один директором школы стал, другой — капитаном первого ранга. Дочка вроде бы послушной была, в текстильный техникум пошла... Так нет! Тоже изменила фамильной специальности. Сейчас — директор интерната в Ленинграде... Вся надежда на внучат. Если пойдут в деда — глядишь, и возродится на фабрике имени Ленина степановская династия!..
Город Клинцы. Брянской области.
В. Канаев, специальный корреспондент Крокодила.
