КЛИНЦОВСКИЙ РАЙОН
Описание старой Малороссии. А.М. Лазаревский, 1888 год
Раскольничья слобода.
Слободы Ардонь Чернецкая при речке Большой Ардоне, поселена на землях Киевопечерской лавры в 1711 году, по следующему разрешению тогдашнего архимандрита Афанасия Миславского: "Всем обще и кождому зособна, кому бы о том ведать надлежало теперь и в потомние часы, сим нашим обявляем писанием, иж бил челом нам по обители Святопечерской, Никифор Пантелеимонов сын Шаров с товариством, расколницких слобод жителми Стародубовского полку, просячи нас, абысмо позволили им осести слободою на грунте нашом власном обители Святопечерской гулящом, прозиваемом Ардонском, в полку Стародубовском, за миль четире от маетности нашой Лищич и Павлич будучом, и просили нас, абысмо позволили им, ко внов оседаючим людем, ради розводу господарства и строения домов своих, слободи на лет восем; по докончанию тех восми лет, обещалися быть верными и вечними повданними нашими обители Святопечерской, не исходячи нигде оттуду и никому из подданних наших во околичности там зостаючим, не чинити ниякой перешкоди в грунтах их, доволствуючи полями и лесами, которого мы на прошение их, повелимо городничому тамошнему, отвести им на мили две отмежовати от окрест живущих, ради спокойного их жития; и сбещалися они ж по докончанию тех восми лет, поклону нам дать до обители Святопечерской, денег золотих сто доброй монети, пуд меду и лисицу; в протчие же годи по докончению слободи, всякую повинность повданскую до обители Святопечерской отбывати денгами или работизною, ведлуг своих пожитков, з грунтов наших, якоже и инии слобожане на грунте нашом печерском там-же в полку Стародубовском зостаючие, чинят. Мы теди ради пожитку обители Святопечерской, понеже доволно там гулячей обретается земли, позволили им, предреченному осадчему Шарову на вышепомянутом грунте слободою осести и людей приходящих к себе на житие приймовати, под кондициями выш описанними; во уверение же совершенное далисмо им сие наше писание при печати монастырской и с подписом руки власной". Этот "универсам списан нами с копии, представленной ардонскими раскольниками к тяжебному их делу с лаврскими монахами, когда последние пытались было согнать Ардонскую слободу со своих земель". Монахи опровергали поэтому представленное ардонцами осадное письмо, говоря, "яко де надежно состоит, что тот уневерсал замышлен, для того, что каков де на слободу Свяцкую на милю дан универсал, таков у свяцких жителей и в обители их имеется, а другого на Ардонь не имеется". Но "универсам этот был действительно выдан лаврским архимандритом, так как монахи не опровергали того обстоятельства, что Шаров осадил слободу по разрешению лаврского начальства". Указ 1715 года о записке раскольников "в оклад" лишил Киевскую лавру "верных и вечных подданных", которыми обещали быть ардонские раскольники. Жалко стало монахам земель, отведенных под Ардонскую слободу, которых они, по-видимому, лишались навсегда. И вот лаврский архимандрит Иоанникий Сенютович, отличавшийся особой энергией, сделал попытку возвратить, по крайней мере, те земли, которые были заняты ардонскими слобожанами. Попытка эта выразилась в прошении, поданном царю в 1721 году. "В 1711 году, пришел из-за границы княжества Литовского великороссийского народу расколщик Никифор Пантелеев (и) был челом антецессору нашему архимандриту Афанасию Мисаавскому, дабы позволено в Стародубском полку, на речке Ерденке поселитца, обещеваясь вечными и верными той лавры быть поданными ... И жили они на наших монастырских грунтах, в обыкновенном подданстве. А в прошлом 1714 году, киевского гарнизона полковник Григорий Ерголский будучи в малороссийских городах для сыску и выводу беглых драгун и солдат и прочих великороссийского народу людей на прежние жилища, взяв с них, расколщиков, великие взятки и укрывая их от выводу, написал их толко расковшиками и яко бы оные жилища имеют в пустых местах и диких лесах, утая наши монастырские грунта ... А оные расколщики теми нашими монастырскими грунтами и ныне владеют и прочим нашим монастырским подданным чинят превеликие обиды ... А ныне оные расколщики розглашают, якобы все описные Стародубского полку слободы поведено отдать господину генерал-маеору Девесбаху ... которые (слободы) своими волностями и свободным житием малороссийский народ превстив, к своим богопротивным расколническим ересям обратили и по своему крестили и тем немалый соблазн в простом народе ввели...". В заключение архимандрит просил царя - "оных расколщиков с тех монастырских грунтов свесть". Мы видим, что Сенютович не пожалел красок, чтобы представить тот вред для местного населения в религиозном отношении, который будто бы происходит от "вольностей и свободного жития" раскольников. Приведенное прошение, конечно, не могло иметь у Петра Великого никаких результатов. Между тем, ардонские раскольники, умножаясь в своем числе, давно перешли черту первоначально отведенных им земель. По жалобам монахов на эти земельные захваты, им выдан был указ, которым поручалось майору Хрипунову - обозначить межи земель Ардонской слободы. Раскольники указывали следующие границы своих земель: "вниз речкою Орденкою по обе стороны, до Борозднина грунта и до речки Унечи, и вверх оною речкою - правая сторона до устья речки Голубовки, и вверх речкою Голубовкою - правая ж сторона до Халеевского грунта и до речки Лутне и до речки Туросны и до устья вышшеписанной речки Орденки ...". По этим границам Хрипунов обозначил межи, будучи, как кажется, привлечен раскольниками на их сторону взятками ... В 1738 году один из лыщицких монахов уведомлял другого: "а по отъезде его, подполковника Хрипунова, (из Ардони) снеблизким опровожателством и немалою расколщиков асистенциею, на поделаных ему колясах и спалнях, с упражжу лошадей, и по отправки того своего благодетеля, возвратясь сего июля средних чисел, собрався многомножество расковшиков з сокирами, кирками, заступами, везде дороги чрез Ардонь речку попрочищовали и гате для про гону скотини понамощували и немало крестянских пашень повибивали ...". У ардонцев и теперь главный промысел заключается в работе разного рода экипажей. Не знаем, вследствие каких поводов, но около этого же времени, лаврские монахи обратились в сенат с повторением ходатайства, когда-то заявленного архимандритом Сенютовичем, о возвращении лавре земель, занятых слободами Ардонью, Свяцкой и Тимошкиным Перевозом – или о подчинении лавре живущих на них раскольников. Против всяких ожиданий, просьба лавры была удовлетворена; в сенатском решении 1741 года говорилось: "поселившимся на жалованных Киевопечерской лавре землях расколщикам, по силе уневерсалов прежнего архимандрита Миславского, быть в повданстве той Киевопечерской лавре для того ... хотя де оние именным 1715 году указом по переписе в оклад и положены на тех землях, толко оных земель из владения той лавры виключать не велено и они, раскохщики, как из объявленных от них уневерсалов, данных от архимандрита Миславского, видно сами в поманство той лавре пришли ...". Решено было возвратить в "подданство" лавре раскольников всех трех слобод, причем для отдачи их назначена была особая комиссия, в которую из Глухова членами были назначены полковник Тютчев и майор Львов. Монахи принимали особые предосторожности, чтобы при приведении в исполнение сенатского указа, получить от раскольников все что можно... Монаху, которому поручен был прием слобод, дана была из Киева особая инструкция, в которой говорилось: "Особливо же крепко того оберегаться, чтоб как в Глухове, так и в комиссии, в противность грамоты, данной нашей обители и указам, не про говориться; но токмо того берегти, дабы были нам в подданстве расколники по силе грамоты жалованной, да того просить не оставить - которие расколники снаших слобод высланы будут, чтобы от тех награждено. С нашими же, оставшимися за силу грамоты, расколниками, повремени, яко с подданными, мощно будет не вдруг, потихенку справиться ...". В то же время монах, посланный в Глухов для знакомства с членами комиссии, писал оттуда лаврскому архимандриту: "не безпотребно б Тютчеву и Львову, из денег по сту рублев и по куфе горилки дать, для того что первый енеравной войсковой канцелярии член и в прочем годится, а другой - в особливой у Леонтьева (тогдашний правитель Малороссии) милости находится ...". После принятых таким образом со стороны монахов мер, передача слобод произведена была во всем согласно с желанием монахов. Раскольники, почувствовав неволю, уже в конце 1741 года обратились в лавру с просьбой заменить для них "подданнические работы" денежным оброком. Вопрос этот монахи, однако ж, решили не сразу; только летом 1743 года был подписан архимандритом договор, которым установлялись отношения новых "подданных" к лавре. В договоре этом читаем: "В прошлом 1741 году, ноября 9 дня, присланные от общества из раскольничьих слобод Ардионы, Свяцкой и Тимошкина Перевоза, на землях Киевопечерския лавры поселившихся... подавали нам доношение, в котором про писали, что им тех слобод жителем... за купеческим промислом, обикновенной подданнической должности работою про изводимой, отправлять всячески невозможно и просили, чтоб их, расколников тех слобод всех обивателей ... обложить вместо той работи, годовым оброком. И мы рассуждая, что и в протчиих наших монастирских маетностях повданние, которие за купеческим промислом, с какого токмо себе препитание имеют, обикновенной поманнической должности отправлять не могут, годовим обаожени оброком, тем подобием по вишеозначенному помянутих раскозников ... просителному доношению и по доброволному их же договору, в священнодуховном нашем соборе приговорили... он их наших слобод всех обивателей подданных монастырских годовым обложить оброком, за обикновенную подданническую работою производимую должность, чтоб им тоей не отправлять, в сумму имянную 500 рублиов, кроме заводов внутр тех слобод и вне имеющихся, которие особливому оброку подлежат. Особливо же, когда в гаченю гребель крайняя воспоследует нужда, должни они, слобожане, яко поманние монастирские, в Лищицкой ардионцы, а в Бобовницкой свяцковцы и тимошкинцы, волостях, обществом вспомоществование чинити ... Вышепоказанную же сумму денег должны они, расколники, поманные наши с тех слобод в два срока: едну половину денег в летных месяцех экономии лищицкой управителю, а другую при окончании года, в Киевопечерской лавре, чрез нарочно присланных, в декабре месяце, отдавать ... При том же упомянуто, чтоб они, подданные наши монастырские показанных слобод жители, пахатною землею, сенокосами и лесом ведали точию по отводу монастырскому; а за какие земли и угодия многолетний был спор и за то немалие обители святой ... произошли убитки, и те места они отнюдь не интересовалися б и не въезжали под взисканием с упрямого немалого штрафа. Аще же, кои с них расколников подданных наших монастирских, богопротивное свое раскольническое заблуждение оставя, православного греческого исповедания веру, утвержденно восприимут, таковим от святой обители особливая милость и в платеже полегчение обещается ...". 14 июня, 1743 года. Затем из описания 1781 года видим, что часть ардонских раскольников впоследствии совсем освободилась от монашеского "подданства" и "записалась в мещанство". Меньшая часть ардонского населения осталась в крестьянстве до указа 10 апреля 1786 года. Можно думать, что в мещанство получили возможность записаться те раскольники, которые пришли в Ардонь после описи Ергольского. По первой переписи Малороссии 1723 года – казаков нет; грунтовых 16 дворов. В 1781 году по распоряжению графа Румянцова, перед открытием наместничеств, было сделано статистическое описание Малороссии, по которой числилось казаков нет; "отписных в казенное ведомство ныне записавшихся в мещанство, 49 дворов, 51 хата и бездворных 3 хаты. Отданных по именному указу Киевопечерской лавре, раскольников же - 12 дворов, 13 хат". По описанию 1781 года - "Обыватели сей слободы, имея мало пашенной и сенокосной земли, упражняются в промысле и рукоделии: одни искупив в околичных местах пуд от 20 до 30 пеньки и меду пуд до 50 и более, продают в Стародубе; другие делают отлично хорошие кибитки, простие возы, сани простие и называемие казанские, равно и козирки и продають их в Стародубе и по ярмонкам в Глухове и Ямполе; дерево ж для того покупають за рекою Ипутью, в пуще к селу Смялче принавлежащой".
О первом появлении раскольников в Стародубщине рассказывает Алексеев в своей "Истории о бегствующем священстве": "Некто бывый в Москве поп именем Козма службу имеяй в церкви Всех Святых на Кулишках, видя належания (притеснения), совет положи с духовными детьми отъити в стародубские пределы: бяше бо ему на той час стародубский полковник зело знаем и друг - Гавриил Иванов, его же внекоих напастех укрываше... И угодно бысть всем совещание то, оставльше жительства своя, поидоша в Стародуб. Полковник же видев Козму попа, любовное приятство всем сущим с ним показа и на прошение их, написа лист, посла их к атаману курковскому Ломаке, повелевая листом оным отвести им на жительство место нарицаемое Понуровку и тамо вси пришедшие з Козмою, числом 20, поселишася в лето 7177 ...". За Козмой и другие раскольники "течаху в Стародубскую волость и тамо пустыни населяюще: откуду населися Белый Колодезь и Синей (Колодезь), Замишево, Шеломы". Таким образом, по этому сказанию, первое появление раскольников в Стародубском полку относится к 1669 году, причем в полковнике Гавриле Иванове следует видеть тогдашнего стародубского обозного Гаврила Дащенка, который в это время был и наказным полковником; в это же время Дащенко "взял в свое владение" село Солову, очень близкое к Понуровке, где, по его позволению, поселились раскольники. Кроме Понуровки, раскольники частью разместились и в соседнем селе Демьянках. В это же время раскольники селились и в других местах. Едва ли не ими Дащенко населил первоначально и свою слободу Белый Колодезь, которую Алексеев называет одной из слобод раскольничьих; раскольниками тогда же поселен был и Синий Колодезь. Но ни там, ни там раскольники не прижились; не прижились раскольники и в Понуровке; все они из этих слобод поуходили, причем причину ухода их Алексеев объясняет так: "Умершу царю Алексею Михайловичю, на место его дщерь его Софья Алексиевна приимши скипетр царства великороссийского и сия убо слышавши таковых слобод стародубских население, повеле послати к черниговскому архиерею и стародубскому полковнику указ (на кой час уже не оный Гавриил, но Симеон полковником в Стародубе бяше), в коем указе повелевая, дабы такие забегвыя народы или ласкою или прещением градским к новым догматам приводили: такову же указу разгласившуся, ревнителе древних преданий бегуяшася, по разным местам рассеяшася: славнейшие же не хотящее стяжания и домов лишитися, к новодогматствованию приступиша. Времени убо некоему в том пребывающу, утишися таковая зельность гонения и бысть тишина, паки собрашася гонимии; но паки от тогоже Симеона гонение наста. Видевше же людие толику бурю гонения на них востающу, обще вси совет положиша отъити в Польшу, и тако усоветовавше, пойдоша и поселишася в области пана Лецкого, при реце Ветке...". Но "в Польшу" ушли не все раскольники; часть их в Стародубском полку осталась, передвинувшись на новые места. В 1682 году около села Соловы возникает раскольничья слобода Еленка, поселившаяся на землях Рубцов, по разрешению владельцев. Вслед за Еленкой тут же, поблизу, на тех же рубцовских землях, поселились еще две слободы - Воронок и Лужок. Очень может быть, что здесь нашли себе приют раскольники, вытесненные из соседней Понуровки и не хотевшие "лишитися стяжания и домов". Затем, к концу ХVII века, замечается новый прилив раскольников в Стародубский полк и расселение их слободами по западной окраине полка, почти исключительно на землях села Старой Тростани. В это время здесь поселились, преимущественно по позволению полковника Миклашевского, слободы: Деменка, Митьковка, Зыбкая, Злынка, Тимошкин Перевоз и Шеломы. Поселившие эти слободы раскольники пришли, по-видимому, назад из Ветки, с которой они и потом не прерывали связей. Позже, в начале ХVIII века, появляется в Стародубском полку еще несколько слобод, поселенных, по-видимому, уже местными раскольниками, искавшими большего земельного простора. При этом поселены были слободы: в 1708 году, Климова - Скоропадским, в 1709 году, Чуровичи - Чарнолузским, в 1711 году, Ардон - киевопечерскими монахами, в 1712 году, Млынка - каким-то значковым товарищем Яковлевым и в 1714 году, Святская - теми же киевопечерскими монахами. Клинцы поселены Борозднами, не позже 1709 года, и тогда же поселена слобода Городище, земли около которой впоследствии перешли во владение Лукьяна Жоравки. Из сохранившихся "осадных писем" видно, что раскольники селились слободами на тех же самых условиях, как селились тогда в Малороссии вообще все крестьяне. Слободе назначались льготные годы, по прошествии которых слобожане обещались быть "верными и вечными подданными". Поселившимся в Малороссии раскольникам в дальнейшей их судьбе предстояло, наряду с остальным крестьянством, то же "державское послушенство", а затем то же закрепощение ... Но случайное, по-видимому, обстоятельство изменило тот путь, по которому хотели вести эти слободы их владельцы. Предание говорит, что во время нашествия шведов на Стародубский полк в 1708 году раскольники всячески вредили им: истребляли небольшие шведские отряды и обозы, брали пленных и представляли их царю. Петр Великий, впервые узнав при этом о поселившихся в Малороссии раскольниках, приказал их "записать в оклад" и тем изъять из владения тех державцев, на землях которых они поселились. Но, кажется, записка в оклад произошла при других обстоятельствах. Когда во время нашествия шведов Петр Великий узнал о множестве поселившихся в пределах Стародубского полка великорусских беглецов, преимущественно солдат, то "для сыску и выводу" этих беглецов назначил полковника Ергольского. Последний, найдя в стародубских лесах целые слободы, поселенные великорусскими раскольниками, "взяв с них великие взятки и укрывая их от выводу, написал их только расколщиками и яко бы оные жилищы имеют в пустых местах и диких лесах, утая, что они живут на владельческих землях". По этому донесению будто бы и последовал царский указ о записке раскольников в оклад. Так рассказывали печерские монахи. Ергольский действительно, кажется, защитил раскольников от "выводу": резолюция Петра Великого о записке их в оклад была сделана на представлении киевского губернатора князя Голицына о том, что "в Стародубском уезде поселены слободы великороссийского народа - раскольники и комиссар (Ергольский) пишет, что в оные слободы ехать опасен, дабы не разбежались за границу". Как бы то ни было, но на основании приведенной резолюции, князем Голицыным было сделано в феврале 1716 года распоряжение, по которому - "где явятся великороссийского народу раскольники (в малороссийских городах) и оных велено переписать всех налицо подворно и кто на каких грунтах и за кем живут в поманстве, велено им жить на тех же грунтах, на которых они поселились, а владельцам ими, раскольниками, отнюдь не владеть и податей с них не имать и никакими делами не ведать и обид им не чинить ... И дабы оным раскольникам... во владении грунтов, которыми они владели, никто не интересовался под опасением штрафа и жить им, раскольникам, на тех грунтах, на которых они жили и землями всякими угоди и владеть теми, которыми владели...". для описи раскольничьих слобод назначен был тот же Ергольский с "нарочными комиссарами", как от князя Голицына, так и от Скоропадского. Сильно сочли себя обиженными малороссийские державцы, на землях которых сидели раскольники; жалко было так неожиданно потерянных "повданных", но еще больнее была потеря тех земель, которые были заняты раскольничьими слободами. Кроме того, пользуясь поддержкой князя Голицына, раскольники не стеснялись захватывать еще новые у соседей земли, не обходя при этом владений и самого полковника; Лукьян Жоравка в 1717 году жаловался гетману: "и если расколщикам, яко теперь расширятися в полку нашем допущено будет, много з полчан от утиску их, чуратися жилищ своих мусят, поневаж они самоволне що хотят, чинят, а справедливости нихто на них поискати не может, чого сам дознавалем и дознаю ...". Вообще местной казацкой старшине трудно было мириться с фактом появления на территории "полка" значительного населения, свободного от всякого ее влияния. Не хотела мириться и Печерская лавра с тем фактом, чтобы отведенные под раскольничьи слободы ее земли утрачены были навсегда. Уже в 1721 году печерский архимандрит Иоанникий Сенютович обращался к царю с просьбой - "свесть расколщиков с монастырских грунтов", указывая, как на причину этого ходатайства, что будто бы раскольники "своими волностями и свободным житием малороссийский народ прелстив, к своим богопротивным раскольническим ересям обратили и по своему крестили ...". Об удалении раскольников из слобод, ради освобождения занятых ими земель, хлопотала и казацкая старшина Стародубского полка, почему Скоропадский и включил ходатайство о выводе раскольников из Малороссии в "пункты", поданные им Петру Великому в 1722 году, в Москве. Но все эти ходатайства при Петре Великом не могли иметь никакого успеха, так как появление в Малороссии великорусских слобод царь находил, после измены Мазепы, полезным в политическом отношении. Затем, на все время существования Малороссийской коллегии, хлопоты о раскольниках и занятых ими землях умолкают. Возобновляются они вслед за поставлением Апостола гетманом. Бывшие владельцы земель, занятых слободами Лужком, Воронком и Еленкой, в 1729 году подали Апостолу прошение, в котором просят - "этими слободами приказать владеть им по прежнему, или их грунта очистить". Затем после Апостола, в междугетманство, возобновила свое ходатайство лавра - об удалении раскольников с лаврских земель или о подчинении их началу лавры. По решению сената 1741 года, ходатайство лавры было удовлетворено: раскольники трех слобод: Ардони, Святской и Тимошкина Перевоза отданы были "в поманство лавре". Сенатское решение об отдаче Киевской лавре поселенных на ее земле раскольников в "подданство" возбудило надежды и у других бывших владельцев земель, на которых посадились раскольничьи слободы, на возможность возвратить не только занятые под слободы земли, но и самих слобожан. Некоторые из этих владельцев поспешили подать челобитные в сенат, прося той же милости, какая была оказана и лавре. Так, бунчуковый товарищ Степан Иванович Лашкевич в своем прошении 1763 года писал: "раскольники живя в слободах Вороньку и Елионки, на собственных моих землях, корыстуются оными в крайную обиду и разорение, а я нижайший вашему императорскому величеству всегда так как и предки мои, з тех земель службу отправляю. И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было... в оних слободах Вороньку и Елионки живущих на собственных моих землях раскольников куди надлежит на жилио повелеть перевесть, а пока переведены будут, то по примеру отданных под Киевопечерскую лавру таковых расколников на грунтах оной лавры живущих, отдать мне во владение ...". В то же время гетман Разумовский сделал какое-то представление о раскольниках в сенат, вероятно, померживая притязания прежних владельцев занятых раскольничьими слободами земель. На это представление гетмана указывает сенатская "резолюция" 1764 года, которой "велено об оних расколниках по представлениям гетмана, дела из сената все отдать для рассмотрения советнику Яковлеву, а им, Яковлевым, сочиненния пункты по определению сенатскому, велено рассмотреть в коммиссии новаго уложения ...". Но комиссия нового уложения кончилась ничем; куда затем переданы были прошения о возвращении раскольничьих слобод - мы не знаем; кажется, прошения эти так и остались неразрешенными, так как в одном частном письме 1781 года к С.И. Лашкевичу, из Петербурга, читаем: "Докладывал я Осипу Артемьевичу о вашей челобитной о слободе Лужку и Воронке, по которой мнение свое держит, что без представления графа Петра Александровича (Румянцова) приступу к начинанию дела другим образом взять будет трудно, разумея сколь ныне утвердилось уважение к таковым деревням и селам, кои ни с какого старателства никому отданы быть не могут ...". И так все ходатайства о возвращении раскольников в "подданство" или об освобождении занятых ими земель, заявленные в ХVIII веке, кроме ходатайства Киевской лавры, не имели успеха. Слыхали мы, что ходатайства о возвращении занятых раскольниками земель, потомками бывших владельцев последних, были возобновлены в первой половине настоящего (XIX) столетия и будто бы ходатайства эти были удовлетворены признанием за просителями права собственности на занятые раскольниками земли. Рассказывали нам, что один из этих просителей, за которым было признано право собственности на земли слободы Д., желая скорее заставить раскольников или оставить эти земли, или войти с ним в соглашение относительно их пользования, вспахал раскольничье кладбище и засеял его табаком... Рассказывали нам также, что большинство лиц, за которыми признано было право собственности на слободские земли, отдали последние раскольникам в "чиншевое пользование". Но все эти сведения относятся уже к новой истории черниговских раскольничьих слобод, главные материалы для которой заключаются в устных рассказах местных людей сороковых годов ...
