Брянский край

Карачев в древности

  Карачев - один из древнейших городов русского государства. Первое упоминание о Карачеве относится к 1146 году: "И давидча идоста к Добряныскоу, а Всеволод Стослав в Корачев и посла Козельскоу...". Однако историки XIX века и современные ученые-археологи считают, что город несомненно возник так же, как и Брянск, в конце X - начале XI веков.
  Археолог из Москвы Т.Н. Никольская писала в журнале "Советская археология" за 1972 год: "Одним из первых укрепленных поселений, за стенами которого укрылся Святослав Ольгович от своих неприятелей, был Корачев... Возможно, первоначально это была небольшая феодальная усадьба, основанная в конце X - XI веков одним из вятичских князей, которую позднее захватил Святослав Ольгович. В этот период дворище вырастает в вятичский город".
  В книге "Земля вятичей" Т.М. Никольская продолжает свою мысль: "Можно предположить, что в начале XII века один из вятичских князьков по имени Корач основал здесь небольшую феодальную усадьбу, которую затем прибрал к своим рукам новгород-северский князь Святослав Ольгович, так же, как сделал в свое время Юрий Долгорукий с владением боярина Кучки - "Кучковым полем". Постепенно эта феодальная усадьба разрослась в древнерусский городок - Карачев, ставший центром целой волости".
  Есть и другое объяснение, оно связано с одним из языческих божков "корочуном". Отсюда "Корачев", а в Брянске, его окраина, "Корачиж". Но почему мы сейчас пишем "Карачев"? С течением времени, где-то в XVII веке "о" трансформировалось в "а", в результате "аканья" в языке местного населения.
  Есть и другие версии происхождения названия города. В древности наши места были покрыты дремучими непроходимыми лесами. Об этом свидетельствует древнее название Брянска - Дебрянск. Жили в этих местах вятичи, селились они на берегах многочисленных рек, в том числе и на Сеножатии, которая примерно с XVII века стала именования Снежетью. Это название реки, несомненно, древнее и восходит, вероятно, к 800-900 годам нашей эры. Вятичи пришли сюда, по свидетельству летописи, с запада, из польских земель, и поселились на Оке и ее притоках. Свое название они получили от имени своего вождя Вятко. Вятичи были, - свидетельствует христианская летопись, - одним из наиболее грубых и необразованных племен. Они знали только одну звериную и рыбную ловли, жили "яко звери, ядуще все нечисто", в простых шалашах...
  Однако археологические раскопки городищ и курганов, сохранившиеся произведения литературы и фольклора, законоположения, проповеди и летописи свидетельствуют о другом. Эти данные дали огромный материал для воссоздания подлинной картины образа жизни, обычаев и народного быта Руси, в том числе и тех времен, когда наши предки жили племенными объединениями.
  Пища их была примерно такая, как и сейчас, - ели они мясо, рыбу, птицу, овощи, фрукты и ягоды, яйца, творог и кашу, сдабривая блюда маслом, укропом, анисом, уксусом и заедая хлебом. Чая и водки не знали, но умели делать хмельной мед, пиво и квас.
  Ученый-археолог Б.А. Рыбаков, раскапывая лесной город вятичей Вщиж, по фундаменту и слоям насыпных потолков восстановил облик огромного двухэтажного дома, над которым красовался терем, обитый листовой медью. В доме были печи с дымоходами, рукомойники, бронзовые светильники, а в городе жили грамотные люди, о чем поведал кабаний клык с надписью: "господи помози рабу твоему Фоме".
  Ясно, что летописная фраза о "зверином" образе жизни подчеркивала лишь политическое и нравственное превосходство великокняжеского Киева над покоренными племенами вятичей и других прарусских народностей.
  Около половины IX века вятичи попали под власть хазар. Об этом событии упоминает впервые летопись под 859 годом. Она сообщает, что среди племен, плативших дань варягам "из заморья", были кривичи, а дань "на полянех, и на северех, и на вятичех" собирали хазары. Под 906 годом летопись упоминает вятичей, как участников похода киевского князя Олега на Царьград. Вероятнее всего, в этом походе участвовали наемные отряды вятичей.
  К этому времени вятичи переходили к оседлому образу жизни. Им стало известно земледелие. Они выходили из чащи лесов и селились там, где было удобно распахивать землю. Вначале земледелие удовлетворяло только собственные нужды вятичей. Но затем оно достигло такого развития, что хазары заменили обычную дань звериными шкурами ("по беле и веверице от дыма", т.е. по белке и горностаю с дома) на дань "по шелягу от рала", т.е. плуга. Все это даст основание полагать, что к моменту прихода Святослава в земли вятичей, они жили оседло и занимались земледелием. Вначале это было подсечное земледелие. Орудия труда - соха, рало или суковатка, мотыга, топор. В VIII веке появились железные сошники и наральники.
  X-XI века - период переложной или залежной системы земледелия. Тогда же появляется двупольная система земледелия. Выращивались, в основном, те же сельскохозяйственные культуры, что и сейчас: озимая рожь, “ярица" (рожь яровая), пшеница, ячмень, овес, полба, просо, гречиха, горох, лен, конопля, репа, капуста, лук, чеснок, редька, свекла.
  XI-XII века - развитие животноводства. Вятичи занимались разведением крупного и мелкого скота, свиней, лошадей, собак. Разводили домашнюю птицу - кур и гусей, а также уток, домашних лебедей, журавлей, голубей.
  Большое значение в жизни вятичей имела охота на лося, бобра, зайца, а также на медведя, кабана, косулю. Использовались лук и стрелы, рогатины, ловчие ямы, силки, западни, ловчие сети, петли, различные "ловища" и "перевесища", а также ловчие соколы и ястребы.
  Большим подспорьем было бортничество (сбор меда диких (лесных) пчел), а также рыболовство – ловили белую рыбу (щука, лещ, линь, налим, окунь, карась и другие), во множестве водились раки.
  Окружающие леса позволяли заниматься собирательством (грибы, ягоды, орехи), а также развивать лесные промыслы (гнали смолу, деготь; заготовляли ивовое и дубовое корье, бересту и лыко, из которых плели лапти, делали короба, кузова и т.д.). Из древесины изготавливали сохи, бороны, вилы, грабли, сани, телеги, бочки, ведра, ковши, решета, прядильные и ткацкие принадлежности.
  Широко были развиты прядение и ткачество изо льна, конопли, шерсти, первичная обработка кож, овчин, кузнечное, гончарное, кожевенное, скорняжное, плотницкое, бондарное и другие ремесла.
  В 964 году киевский князь Святослав Игоревич предпринял поход в земли вятичей и потребовал от них дани, но они ответили, что платят ее хазарам: "... и иде, - говорит о Святославе летописец Нестор, - на реку Оку и Волгу, и налезе вятичи, и рече вятичам: "Кому даете дань?" они же реша: "хазарам даем дань по шелегу с рала" Святослав победил вятичей: " ... и покори оных, взяв дань, возвратился". Но уже в следующем году Святослав вновь совершил поход в земли вятичей и вновь победил их. С этого времени начинается их зависимость от киевских князей. С 966 года вятичи вынуждены были платить дань Киеву. Они не раз восставали против Киева, но всякий раз Святослав покорял их.
  В 981 году сын Святослава князь Владимир вновь усмиряет непокорных вятичей. После победы Владимир "взложил на ня дань от плуга, яко же и отец его имаше". Но стоило ему покинуть земли вятичей, как вновь "заратишася вятичи", и Владимир в 982 году вновь утверждает свою власть с помощью силы.
  В 988 году князь Владимир приказал "ставити городы на Десне, и по Востри, и по Трубешеви, и по Суле, и по Стругне", среди тех, кем князь "насели грады" для зашиты от печенегов, были "муже лучьшее... и от кривичь... и от вятичь...".
  В течение XI века вятичи вели упорную борьбу за свою независимость и сохраняли свою внутреннюю самостоятельность до начала XII века. В 1081 году и в последующие годы Владимир Мономах совершил несколько походов против вятичей.
  В том же 1081 году на съезде русских князей в Любече страна вятичей была утверждена за сыновьями Святослава Ярославовича как часть Черниговского княжества. Но и после этого киевский князь Владимир Мономах (1113-1125 годы) дважды собирал войско, чтобы привести к покорности это мужественное и сильное племя, о чем он сам пишет в "Поучении": "А в вятичи ходихом по две зиме на Ходоту и на сына его".
  Над землей вятичей и городом Карачевом утвердилось господство Киевского государства.
  Но и после покорения вятичей Владимиром зависимость вятичей от Киевской Руси ограничивалась только уплатой дани. Земля вятичей еще не входила в состав Киевского государства, управлялась она собственными князьями, которые возглавили борьбу вятичей против киевских князей. Все одиннадцатое столетие вятичи, имея своих князей, составляли как бы государство в государстве, а их князья не раз мутили своих подданных против господства киевских князей. Полное и окончательное утверждение киевского владычества над вятичами относится уже к началу XII века, когда земля вятичей и вместе с нею и город Карачев вошли в состав Северского княжества.
  Упорное сопротивление встретила среди вятичей проповедь христианства иноком Печерского монастыря Кукшей (в конце XI - в начале XII веков). В 1113 году Кукша был убит, а земля вятичей еще долго оставалась стороной языческой.
  Орловские историки конца XIX века Г. Пясецкий и В. Никольский в своей работе "Исторические очерки города Карачева в политическом и церковном отношении" дают объяснение названия "Карачев" как "черный лес", от тюркских "кара" черный и "чев" - лес. Такое название города указывает на то, что в древности наши места были покрыты дремучими непроходимыми лесами, и были они захвачены племенами тюркского происхождения - аварами, а позже хазарами. На протяжении многих веков наши края подвергались набегам диких орд скотоводов-кочевников. Кочевники грабили население, сжигали их селения, уничтожали посевы, угоняли скот.
  Но и это толкование названия "Карачев" весьма сомнительно. Во-первых, в Ипатьевской летописи упоминается "Корачев" (через "о"), значит тюркское "кара" отпадает. А во-вторых, окончание "чев" в древне-тюркском словаре, изданном Академией наук СССР в Ленинграде в 1969 году, объясняется не как тюркское, а как славянское.
  Есть и другие версии происхождения названия "Карачев". И. Петров в своем "Историко-архивном очерке" так объясняет это название: "По местным преданиям и топографическим названиям некоторых урочищ Орловской губернии, то есть в области древних вятичей, река Смородинка, через которую проезжал Илья Муромец, есть нынешняя речка Смородинка в Карачевском уезде в 28 верстах от Карачева. Город Карачев указывает на место, где конь Ильи Муромца окарачился при свисте Соловья-разбойника. В 12 верстах от Карачева лежит село Девять Дубов, на которых, по преданию, жил Соловей-разбойник. Может быть, под Соловьем-разбойником и разумеется какой-либо из князьков племени вятичей". Вполне возможно, что он был "властелином темных лесов с их беспокойными обитателями, борьба с которыми стоила Киеву многих трудных походов". Это было время, когда Святослав, после своих походов в земли вятичей, ушел на Дунай, в Болгарию, а в русских княжествах настали смуты и междоусобия, когда нарушились связи между южными и северными княжествами, и прямоезжая дорога к Киеву среди Брянских лесов, которые "составляли с муромскими одно целое и представляли, как говорит летописец, "страну лесов", обнимавшую собой несколько нынешних губерний", по выражению народной былины:

...Заколодела, заколодела дорожка, замуравела;
Как по той пути-дороженьке
Тридцать лет никто пехотою не хаживал,
На добром коне никто не езживал.
А стоят там три заставушки великие:
Первая застава во лесах во Брянских,
Грязь топучая, корба зыбучая.
А другая - у березы у поклепыя,
У той сланной речки у Смородиной,
У того креста у Леванидова,
Вор сидит на трех дубах да на семи суках,
Соловей-разбойник сын Рахманович...

  По другим вариантам этой былины просто "на девяти дубах, что вершинами в небо ввиваются", - речь как раз и идет о том самом селе Девять Дубов, что и поныне стоит недалеко от Карачева. И опять подтверждается заброшенность этой дороги:

Так ведь никто тут не проезживал,
Да и пехотою никто тут не прохаживал,
Да и ни птица черный ворон не пролетывал,
Да и пестрый зверь тут не прорыскивал.

  И только Илья Муромец "из того ль села да Карочирова" (правильная форма Карачарово) проехал "по той ли дорожке прямоезжей, подъезжал ко реченьке Смородинке...", а "как завидел его Соловей-разбойник, засвистал Соловей по-соловьиному". Многие ученые связывают эти былинные события именно с Карачевом (Карачарово), с селом Девять Дубов, с протекающей неподалеку от него речкой Смородинкой, с лесами Брянскими - "первая застава во лесах во Брянских", а в прозаическом тексте из сказки об Илье Муромце к лубочной картине "Илья Муромец и Соловей-разбойник" тоже указывается на то, что эти события связаны с нашим краем - "... и выехал в чистое поле, и поехал на те леса брянские..., к той речке Смородинке". "... И приеха под самое гнездо которое свито на двенадцати дубах Соловей-разбойник на гнезде сидя увидел светорусского богатыря и засвиста во весь свист разбой ничей и хател Илью Муромца убить до смерти. Илья Муромец снимает с себя тугой лук накладывает калену стрелу и выпустил на то гнездо соловьиное и попал в правый глаз и вышел вон и Соловей-разбойник свалился с гнезда, что овсяной сноп".
  В "Трудах Орловской ученой архивной комиссии" за 1906 год дается другое, более правдоподобное, как считают авторы, толкование: "Корень здесь мы видим и тюркском же слове - "карачи" - приближенный, поверенный хана. И свое время подобных поверенных, несомненно, хазары имели в подвластной им земле вятичей. Нет ничего мудреного, что город в ту эпоху был резиденцией такого ханского или каганского наместника - Карачи, и от этого получил свое имя". На Орловщине и поныне сохранилось слово "карачун" - в смысле смерть, гибель ("тут тебе и карачун"), легко производимое от "Карачи".
  Все версии о происхождении имени города как будто неплохо вписываются в канву истории. Но может быть истину еще предстоит разгадать.

***

  Поныне сохранились остатки Карачевского городища. Расположено оно в южной части современного города Карачева, за парком, на правом высоком берегу реки Снежеть, возвышаясь над ее уровнем на 10 метров. Площадка городища имела вид прямоугольника с закругленными краями, площадь ее составила 6 гектаров. В "город" вели два въезда: один со стороны реки, в южной части, другой - с востока, со стороны древней, сухопутной дороги Мценск-Карачев-Брянск. С запада и юга городище ограничено естественными склонами к реке Снежеть. С севера его защищал ров глубиной до 1,5 метров и шириной 18 метров, и вал высотой до 2,5 метров и шириной до 30 метров. Восточный склон городища упирался в глубокий овраг, а площадка городища с этой стороны усиливалась валом.
  Крепость была построена в период Киевского государства. В XII веке на земляной крепости был сооружен деревянный кремль. Крепость эта долгое время оберегала киевские и московские земли от многочисленных врагов.
  В настоящее время в центре этого городища находится соборная церковь во имя архистратига Михаила, а сама площадка застроена и распахана под огороды. По дну оврага проходит дорога из города к Снежети и далее через реку к деревне Подсосонки.
  Городище было обследовано в 1964-67 годы археологом С.С. Ширинским, а в 1974 году - археологом А.С. Смирновым. При обследовании городища и зачистке обнажения культурного слоя найдены обломки гончарных изделий с волнистым и линейным орнаментом (XII-XIII века), белоглинянных XIV-XV века, обломки стеклянных браслетов, а также фрагмент прозрачного бесцветного сосуда с голубым эмалевым узором, изготовленного в одной из Сирийских мастерских второй половины XII века.
  Примерно в то же время на остатках городища при копке огородов были найдены металлический наконечник копья, наконечник стрелы (железный) и чугунное ядро (диаметром 100 мм), которые находятся в настоящее время в историко-революционном музее средней школы имени А.М. Горького.

***

  В пределах Карачевского района насчитывается семь памятников археологии.
  В полутора километрах к северо-востоку от села Дроново расположена стоянка древнего человека (две тысячи лет до нашей эры). Она занимает часть мыса террасы правого берега реки Снежети. Высота от реки 16 метров. Площадь около 500 квадратных метров. Культурный слой толщиной 10 см. Стоянка обследована в 1984 году ученым-археологом А.С. Смирновым. Была обнаружена керамика эпохи поздней бронзы. А орловский историк-краевед Г. Пясецкий (вторая половина XIX века) сообщает, что еще в середине XIX века в районе села Дроново был обнаружен каменный топор.
  В 1974 году А.С. Смирнов обследовал другие археологические памятники на территории Карачевского района.
  В районе деревни Песочни - два таких памятника: древнее городище (VII век до нашей эры - II век нашей эры) и курганный могильник. Городище расположено в 2 км к северо-западу от деревни Песочня в урочище Городищные горки. Площадка вытянута по линии север-юг. Ее размеры 65 на 21 метр. Высота склонов 7 метров. С северной и южной сторон городище укреплено валом и рвом. Вал расположен на 3 метра ниже уровня площадки, его высота 1 метр, ширина 3-4 метра. Ров имеет в глубину до 1 метра. Культурный слой 0,6-0,8 метра. В ходе обследования были найдены фрагменты лепной керамики, вероятно, юхновской культуры.
  Второй памятник - курганный могильник - расположен в 320 метрах от деревни Песочня, насчитывает 7 курганных насыпей полусферической формы диаметром 5-8 метров и высотой до 0,8 метра. Шесть насыпей расположены компактной группой, а один курган отстоит на 116 метров к северу.
  У северной окраины поселка Монастырский находится древний курган. Насыпь его имеет полусферическую форму диаметром 13 метров и высотой 1,5 метра.
  В районе реки Рессеты сохранились два курганных могильника и селище Рессета.
  Могильник Рессета-2 (X-XIII века) расположен в 4 км к северо-западу от деревни Рессета, 0,3 км к югу от селища. Могильник насчитывает 34 курганных насыпи полусферической формы диаметром 5-13 метров и высотой 0,5-1,5 метра. У курганов прослеживаются кольцевые ровики.
  Курганный могильник Рессета-3 (X-XIII века) расположен в 1,6 км к северу от деревни Рессета на берегу ручья, впадающего в реку Рессету. Могильник насчитывает 15 курганных насыпей полусферической формы диаметром 4,5-11,5 метров и высотой 0,5-1 метр. У курганов также прослеживаются кольцевые ровики.
  Селище Рессета-1 также относится к X-XIII векам. Расположено оно в 3,5 км к северо-западу от деревни Рессета в урочище Кресты, на краю первой надпойменной террасы правого берега реки Рессеты. Площадка селища вытянута по линии запад-восток. Размеры 106 на 50 метров. Культурный слой 0,75 метра. При обследовании были найдены фрагменты гончарной древнерусской керамики.
  Земля наша древняя хранит в себе еще много тайн, и только серьезные археологические раскопки помогут нам установить подлинную историю нашего края.

***

  Между 1146 и 1157 годами земля вятичей сделалась ареной междоусобной борьбы русских князей, и летописные сказания о ней впервые упоминают о городах вятичских: Козельске, Дебрянске, Дедославле, Мосальске, Москве, Карачеве, Кромах, Воротынске и других.
  После смерти (под 1146 годом) киевского князя Всеволода Ольговича Киевский стол стал объектом притязаний Святославичей и Всеволодовичей. Эта борьба переросла в большую феодальную войну, в которой столкнулись интересы двух княжеских фамилий - Мономаховичей и Святославичей.
  Союзниками Изяслава Мстиславовича, занявшего Киевский стол, оказались черниговские Давыдовичи, т.е. одна из ветвей Святославичей - Ольговичи вместе с Юрием Долгоруким оказались во враждебном лагере.
  Первые известия о Карачеве мы находим в Ипатьевской летописи под 1146 годом в связи с этой междоусобной войной, разразившейся в земле вятичей в 1146 году. Уже в то время Карачев был значительным городом Новгород-Северского княжества. В 1146 году великий князь киевский Изяслав Мстиславович в союзе с черниговскими князьями Владимиром и Изяславом Давыдовичами и смоленскими князьями начал междоусобную войну с северским князем Святославом Ольговичем, в состав владений которого входил и Карачев. Союзником Святослава был Юрий Долгорукий, князь Суздальский. Юрий Долгорукий спешил на помощь Святославу, но в Козельске он получил весть о том, что рязанский князь напал на Суздальскую землю, и дружина Юрия повернула назад.
  Черниговские князья, придя с войском сюда, как пишет В.И. Татищев, "созвали старейшин и говорили о Святославе, что он вятич не любит и разоряет, яко не свою область, чтоб они его поимали или убили, а имение его все себе разделили". На что им старейшины вятич отвечали: "Вы наши все государи и нам равны. Кто нами владеет, тому мы верны и покорны, не взирая на милость и немилость, рассуждая, что бог вас над нами определяет. И не без ума, по апостолу, меч в наказание винным, а отмечение злым носите. А руку на господина своего (северского князя Святослава Ольговича) поднять не можем, и никогда того в нас и в праотцех наших не бывало".
  А между тем многочисленная рать великого князя киевского и его союзников, черниговских и смоленских князей, подходила к Новгород-Северскому. Старый вельможа черниговского князя уведомил Святослава о надвигающейся опасности: "Спасай жену, детей своих и супругу Игореву! - говорили ему бояре, - все запасы твои уже в руках неприятельских. Удалимся в лесную землю Корачевскую: ее дремучие боры и помощь Георгиева (Юрия Долгорукова) будут твоею защитою".
  Святослав Ольгович по совету союзников и дружины оставил Новгород-Северский и уехал в Карачев, столицу большого северского удела ("и побежа к Корачеву"), чтобы отсюда удобнее было сноситься со своим верным союзником Юрием Долгоруким, так как через Карачев на Козельск и далее на Москву проходил торный зимник по хлебородным землям.
  Вместе с князем в Карачев прибыло его семейство (жена, дети, жена его брата Игоря, бывшего великого князя Киевского, замученного в Киеве Изяславом Мстиславовичем, севшим на его место) и часть верной ему дружины. Остальная часть дружины должна была также выступить в Карачев. По этому случаю впервые и упоминается Карачев в Ипатьевской летописи: "...они же (дружина) рекоша: княже! не стряпая поеди, зде ти не о чем быти, нетоть ни жита, ничто, поиди в лесную землю. ... И та ко побеже Святослав из Новогорода Корачеву: дружина же его, они по нем идоша, а друзии осташа его, и жена, и дети с ним и ятров своего Игореву поя с собой...".
  Великий князь Изяслав и Давыдовичи находились в это время в Путивле. Жители Новгород-Северского сообщили союзникам о бегстве Святослава в Карачев.
  У знав об этом, младший из Давыдовичей Изяслав "разгордевся и разъярився и рече братин своей: пуститя мя по нем, аще сам утечет у мене, а жену и дети отъиму у него и имение его возьму". Как сообщает Ипатьевская летопись, Изяслав с отрядом в три тысячи всадников погнался за Святославом, "иде с Путивля на Севско и на Болдыж, просте бо бе ему путь Корачеву" (перехватить Святослава Ольговича на пути к Корачеву), "Святославу же не бе где ся дети, либо выдати жену и дети и дружину на полон, либо голову свою сложити".
  Уверенный в том, что Святослав не окажет сопротивления, Изяслав не соблюдал в пути никакой осторожности, и такая беспечность погубила его. Святослав, узнав о том, что за ним гонится Изяслав, решил не ожидать его, а двинуться навстречу. 16 января 1146 года на расстоянии полдня пути от Карачева к Севску Святослав встретил Изяслава Давыдовича. Противники сошлись на "чистом месте", и "был бой жестокий долгое время". Дружина Изяслава была разгромлена, большая часть ее была перебита или пленена, сам он "едва ушел". Святослав Ольгович был ранен копьем в руку, но не покинул поле боя, пока дружина Изяслава не была разгромлена.
  Весть о поражении Изяслава дошла до его брата Владимира и великого князя Изяслава в тот момент, когда они расположились обедать в Болдыжском лесу. Союзники немедленно снялись и двинулись на помощь Изяславу. Шли целый день, но не дойдя до Карачева, остановились ночевать, чтобы с рассветом осадить Карачев. Но Святослав Ольгович, узнав, что союзники стали лагерем недалеко от Карачева, не решился защищать город, бросил его на произвол судьбы и "бежал за лес вятичи к Козельску, а оттуда в Дедославль".
  "...Изяслав Мстиславлич и Володимир Давыдович послаша брата своего Изяслава с Шварном, а сами по нем идоста. Пришедшим же им лес Болдыж, и ту бяхуть стали обедати, и прибежа муж к Изяславу Мстиславличу, и рече ему: брата ти Изяслава победи Святослав, и дружину нашу. Изяслав же то слышав Мстиславлич разже же сердце болша на Святослава, бе бо храбор, крепок на рать, исполчи все свои, поиде на Святослава к Корачеву, и Давыдович Володимир с ним, и Святослав Всеволодович с ним. Бежащая дружина сретахуть и возвращахуться опять Корачеву; Изяслава же долго не бысть, оли полудня приеха к ним. Иде же Изяслав Мстиславлич и Володимир Давыдович, тот день весь идоша они до ночи, Корачеву, и сташи не дошедши Корачева; и бысть влягомо и приде им весть из Корачева, оже Святослав от приятелей, оже Изяслав Мстиславливич идет на нь Корачеву и с братьею; и воеваша у Корачева много и беже за лес и вятиче Святослав Ольгович...".
  На другой день великий князь Изяслав торжественно обещал жителям Карачева не разорять город, а затем въехал в город и был принят жителями "со всякою честью".
  Изяслав не стал преследовать Святослава. Урядившись со своими союзниками относительно добычи и покоренной волости, Изяслав уходит в Киев. В Карачеве остался княжить один из его союзников - Святослав Всеволодович, приходившийся, по-видимому, сыном черниговского князя Всеволода Ольговича: "... и пришед Изяслав Мстиславлич к Киеву... И Давыдовичи идоста к Дебряньску, а Всеволодович Святослав в Корачев".
  Святослав Всеволодович недолго княжил в своей новой вотчине (Корачеве) - с января до мая 1147 года.
  В 1147 году, 4-5 апреля, суздальский князь Юрий Долгорукий, дойдя до Москвы, пригласил Святослава Ольговича прибыть туда для переговоров, встретил его с большим почетом, дарами и угощением. По этому поводу Москва и упоминается впервые в летописи.
  Святослав Ольгович постепенно накапливал свои силы. Юрий Долгорукий оказал ему помощь. Получил он помощь и от половцев. Святослав Всеволодович, княживший в Карачеве, приходился племянником Святославу Ольговичу. Это обстоятельство, а также и то, что от исхода борьбы Ольговичей и Давыдовичей зависела и его судьба, как наследника черниговского стола, заставили его оказывать помощь Святославу Ольговичу, подробно доносить ему о всех приготовлениях Давыдовичей. Все это позволило Святославу Ольговичу перейти в наступление и снова занять землю вятичей. Посадники Владимира и Изяслава Давыдовичей "выбегоша из вятичь и из Добряньска и из Мценьска и из Облове". Войска Святослава заняли "все вятиче и до Брянска и до Воробнины на Десне и Домагощь и Мценск". Видя усиление Святослава Ольговича, Давыдовичи вступили в союз с Святославом Всеволодовичем против киевского князя Изяслава Мстиславича.
  В 1155 году оба Святослава - Ольгович и Всеволодович - заключили прочный союз и развелись во владениях: Карачев остался за Святославом Ольговичем.
  В период феодальной раздробленности Руси Карачев не раз был ареной междоусобных войн, разорявших его жителей.
  Во второй половине XII века Карачев неоднократно переходил из рук в руки. Вначале Святослав Ольгович отдал Карачев сыну Юрия Долгорукого, затем по договору князей в Люставе Карачев отошел к князю черниговскому Изяславу Давыдовичу, вскоре он вновь попадает под власть Святослава Ольговича, когда тот стал черниговским князем, а впоследствии – опять под власть Святослава Всеволодовича, который наследовал от Святослава Ольговича Чернигов и земли вятичей вместе с Карачевым (1151-1155 годы).
  Под властью Святослава Всеволодовича, князя черниговского, а затем великого князя киевского, Карачев стал опорным пунктом во время его войн с половцами и рязанским князем, и вплоть до смерти в 1194 году его личным доменом.
  Вместе со своими князьями карачевцы часто ходили в походы на половцев.
  Общеизвестно, что в 1185 году новгород-северский князь Игорь Святославич, внук Олегов, пошел в поход на половцев, но был разбит и захвачен в плен. События эти в какой-то мере коснулись и Карачева.
  Ипатьевская летопись так повествует об этом событии: "В это время великий князь киевский Святослав Всеволодович шел в Корачев и собирал воинов в верхних землях, желая идти на половцев к Дону. На обратном пути из Корачева он узнал, что братья его ушли на половцев одни, тайком от него. Когда Святослав пришел в ладьях к Чернигову, туда прибежал Беловолод Просович и поведал Святославу о том, что случилось от половцев. Святослав же вздохнул глубоко, утер слезы свои и сказал: О любезные братья и сыновья и мужи земли Русской, мне дал бог притомить поганых, а вы, не сдержав юности своей, отворили им ворота в русскую землю".
  Поход Святослава Всеволодовича не состоялся, так как на обратном пути из Карачева до Святослава дошли вести о разгроме дружин князя Игоря новгород-северского и Всеволода трубчевского половцами.
  Карачевская же дружина выступила к Киеву, чтобы в случае прорыва половцев помочь в защите "матери русских городов". Но половцы, обессиленные в сражении с Игорем, не смогли овладеть стольным городом и ушли в свои степи.
  В 1194 году Святослав Всеволодович созвал в Карачеве совет, на котором решался вопрос о походе на рязанского князя, но из-за отсутствия единства среди князей поход этот не состоялся, а сам Святослав в том же году умер: "...Святослав позва братью свою в Корачев, Ярослава, Игоря, Всеволода, и поча с ними думати хотя на рязанским князи: бя хуть бо им речи про волости; и послашася ко Всеволоду в Суздоль, просячнея у него на Рязань. Всеволод же их воли не сотвори и возвратился Святослав из Корачева с Юрьевы дни, и ехаша лете на санях, бебо нечто изверглось ему на позе, и поиде в на седах по Десне" и по Днепру, где вскоре и скончался.
  По смерти Святослава Всеволодовича Карачев оставался под властью черниговских князей.

***

  Наступил 1237 год. На северо-восточную Русь навалились татаро-монгольские полчища хана Батыя. Первым крупным городом на их пути была Рязань. Она первой пала под ударами диких кочевников. Один за другим были разгромлены Коломна, Исада, Ижеславец, Новый Ольговец, Москва, Стародуб на Клязьме, Суздаль, Боголюбов, Владимир, Кострома, Галич, Волок Ламский, Дмитров и другие.
  В сражении на реке Сити татаро-монголы разгромили рать владимирского князя Юрия, сам князь погиб. Владимиро-Суздальская земля подверглась разорению: тысячи людей погибли, многих увели в плен, уцелевшие укрылись в лесах, города лежали в развалинах, зарево пожаров вставало над Русью.
  Но и враг понес большие потери на Сити, где "татары великую язву понесоша, паде бо и их немалое множество", а также при взятии Твери и двухнедельном штурме Торжка.
  Из Владимиро-Суздальской земли татары двинулись на запад и подступили к Торжку, находившемуся в 100 средневековых верстах (около 213 км), с тем, чтобы по взятии Торжка двинуться на Новгород.
  Две недели простояли татары под Торжком - им нужен был этот город, так как в нем были большие запасы зерна. Надо было их захватить, чтобы накормить лошадей и наполнить торбы зерном, чтобы его хватило до Новгорода. Враги сожгли город, уничтожили его население и "... гоняхуся по людех Селигерским путем даже до Игнача креста, секще люди, аки траву".
  Дальше татары не пошли, Субудай (военачальник Батыя) остановился перед Новгородом у Игнач креста, хотя до Новгорода оставалось всего несколько конных бросков, а в запасе у него было, по крайней мере, полтора месяца, чтобы дойти до Новгорода прочными и ровными ледовыми дорогами через замерзшие болота и озера.
  Почему же татары не пошли на Новгород? Мнения ученых здесь расходятся. Существовала легенда о распутице, якобы спасшей город. Но не распутицы побоялся Субудай, не лесами и болотами был напуган, а неминуемой грядущей потерей добычи и гибелью остатков своего войска. Он вовремя понял, что у него уже не хватит сил, чтобы взять такую мощную крепость, какой был Новгород, тем более, что поручение курултая полководец выполнил - разбил войска врагов, взял и уничтожил их города, посеял в этой далекой части света смуту, захватил богатую добычу...
  Перед Субудаем встал вопрос, каким путем возвращаться в Орду: по старому пути, через разграбленные города и села на Рязань или же напрямик, по лесному бездорожью.
  Субудай выбрал третий вариант - на юго-запад через Осташковскую гряду к центру Вышневолоцкой гряды, затем на юг по ярко выраженному водоразделу на Дорогобуж, к Смоленску.
  Взять Смоленск у Субудая не хватило сил, и он был вынужден оставить его, как и Новгород, "нетронутым". От Смоленска опять на Дорогобуж, а от него на юг и скорее в степь: снега начали подтаивать, а кони стали вязнуть.
  Несколько дней они шли по восточной окраине Смоленского княжества, а затем резко повернули на восток, обходя деснянские притоки. В верховьях Болвы татары взяли, разграбили и сожгли город Обловь и начали углубляться в пределы Черниговского княжества.
  Один из отрядов татаро-монголов численностью в 2-3 тысячи воинов отклонился от основного маршрута и неожиданным штурмом взял городок Вщиж в 50 км северо-западнее Брянска и уничтожил его до основания.
  Дальше на юго-восток и восток к Брянску и Карачеву, в лесостепные густонаселенные места Черниговской земли татары идти не решились - это обрекало их на верную гибель. Субудай остатки своей орды повел в южном направлении, затем свернул на юго-восток и пошел по свободному от лесов распаханному водоразделу.
  "Наука точно установила, что такие города Черниговской земли, как Любеч и Брянск, вообще не подвергались нашествию".
  "Возможно, что на выбор направления последнего броска орды в степь могло повлиять решение осторожного Субудая, проведавшего, что на выходе из лесов прямым конным маршрутом стоят семь черниговских городов-крепостей — Карачев, Кром, Болдыж, Спашь, Мценск, Домагощ и Курск, а в непосредственной близости от этого района - свежие конные дружины сильных русских княжеств - грозная сила в открытой степи для остатков грабительского войска. Нагрянув на Русь из лесу, Субудай решил уйти в степь тоже лесами - в юго-восточном направлении они простирались еще далеко за распаханным водоразделом".
  В летописях нет прямых упоминаний о взятии Карачева татарами (и Брянска тоже), но логически рассуждая, можно сделать вывод, что остатки обессиленной орды прошли в свои степи значительно южнее Карачева.
  В.В. Крашенинников в книге "Взгляд через столетия" тоже приходит к выводу, что Брянск и Карачев в апреле-июне 1238 года почти не пострадали от действий татаро-монгольских отрядов. Не затронул, по-видимому, основную часть Брянщины и состоявшийся осенью 1239 года поход татаро-монголов на Чернигов, завершившийся взятием и разграблением города.
  Более того, в это время население среднего Подесенья даже выросло за счет людей, бежавших от татаро-монгольского нашествия из районов верхнего течения Оки, Посемья и Нижнего Подесенья, что способствовало заметному повышению образовавшегося в середине XIII века Брянского княжества при первом князе Романе Михайловиче.
  Об этих же событиях повествует интересная местная легенда.
  "...Шел к концу март 1238 года. Полчища Субудая, оставляя кровавый след, носились по Руси. Похоронив в поверженном храме Вщижа князя и его дружину, татары ринулись в полуденную сторону по берегу Десны - на Драготимиль, Оболовь, Брянск.
  В Драготимили Субудаю ничего не досталось: городишко был зряшный. У Оболови, осадив скакуна, Субудай стал гневен: город оказался пустопорожним. Его лютые глаза сразу преобразились удивлением, когда верный кипчак доставил ему обворожительную красивую девицу-славянку.
  В это же время другой куман-лебедь, прискакавши от стен Брянска, сказал повелителю, что город покинут людьми. Сменив радость на гнев, разъяренный Субудай решил сжечь пустой Брянск.
  Но тут, говорит народное предание, небо закрылось синей-синей тучей, сверкнула ослепительная молния, бабахнул оглушительный гром и сразу хлынул проливной ливень. Татары заволновались: лихое знамение. Многие зароптали: пора возвращаться в степь - вскроется Десна, наступит бездорожье - быть бескормице.
  И кровожадный Субудай дрогнул... Он повернул свои полчища к переправе через Десну. Так Брянск не был утоплен в крови, а на пепелище Оболови до сих пор никто не живет...".
  В последующие годы упоминания о Карачеве исчезают со страниц русских летописей вплоть до второй половины XIII века, когда возросла роль Карачевского княжества в жизни Древнерусского государства.

***

  Хотя Карачев оказался в стороне от татарского нашествия, но его иго легло и на наши края. Настали черные дни. В ставку Батыя потянулись князья северо-восточных областей Руси за получением ярлыков на княжение. Черниговский князь Михаил Всеволодович бежал в Венгрию, через некоторое время, чтобы утвердиться на княжении, вынужден был поехать в Орду, где и был замучен в 1246 году за нежелание выполнить чужие религиозные обряды.
  Черниговским князем стал второй сын Михаила - Роман. Он не пожелал оставаться в разоренном и опустошенном Чернигове и вместе со своим двором, боярами и дружиной переселился в Брянск, которого не коснулась разрушительная рука Батыя. Брянск и его окрестности, в том числе и Карачев, были хорошо укрыты лесами, и это спасало его от частых набегов татар. Кроме того, в окрестностях Брянска проживало многочисленное и довольно зажиточное население. Город Брянск стал стольным городом Чернигово-Северской земли. В Карачеве на княжении утвердился брат Романа Михайловича Мстислав, известный в летописях под именем Карачевского. С его именем и связано образование Карачевского удельного княжества. В его состав входили смежные с ним уезды - Дмитровский, Волховский, Мосальский, Козельский.
  Карачевский князь Мстислав явился родоначальником князей мосальских, козельских, елецких, звенигородских, хотетовских, а по некоторым родословным - даже и болховских. Сын Мстислава Карачевского Андрей стал князем звенигородским, а сын Андрея Иван Болх явился основателем Болховского княжества. Внук Мстислава Иван стал князем Козельским, а правнук Юрий - князем Мосальским.
  Третий сын Михаила Черниговского Симеон стал княжить в Глухове, а Юрий - в Тарусе.
  Первоначальными границами Карачевского княжества, по-видимому, были: на востоке - мценские земли, на юго-востоке - кромские, на северо-востоке - белевско-одоевские, а на западе - брянские владения.
  Население первого Карачевского княжества исчисляется примерно тысяч в сто. Доказательством тому служит редкое статистическое указание в Любецком синодике XIII века: "Князя Олега Романовича... оставившего два на десять тем людей и приемшаго ангельский образ...". Как понять такое? Из записи следует, что Брянско-Черниговский князь Олег Романович (умер около 1292 года), племянник Мстислава Карачевского, имел 12 тем или 120 тысяч подданных. Это число тогдашнего населения в уделе старшего сына св. Михаила - Романа. Мстислав Карачевский был моложе своего брата Романа и поэтому, естественно предположить, что в Карачевском уделе конца XIII века, в уделе младшего брата жителей было немного меньше, и предположительная цифра около 100 тысяч недалека от истины.
  Князья, братья Роман и Мстислав, были в хороших отношениях, усобиц между ними не было, а отдаленность нашего края от Золотой Орды предотвратила частые набеги татар.
  Но спокойствие это длилось недолго. В 1263 году Литовский князь Миндовг послал свои войска против Романа, но был разбит соединенными силами брянцев и карачевцев. В 1275 году литовцы вновь "чинили набеги" на Карачев. Хан Золотой Орды не раз давал князьям помощь и посылал их воевать самую Литву.
  Относительно спокойная обстановка в крае прекратилась со смертью Романа и Мстислава. После Мстислава в Карачеве княжил его сын Тит Мстиславич, а затем Мстислав, внук черниговского князя Михаила. В Брянске в это время княжил внук Романа Михайловича и правнук Михаила черниговского Василий. Это был период смут и кровавых междоусобиц.
  В 1309 году князь Смоленский Святослав неожиданно напал на Брянск и отнял его у своего племянника Василия. Василий отправился в Орду за помощью и вскоре вернулся со значительным отрядом татар. 2 апреля 1310 года в окрестностях Карачева произошло сражение, в котором Святослав был убит. Василий вместе с татарами занял Брянск. Город подвергся грабежу и разорению. Восстановив свою власть в Брянске, князь Василий вместе с татарами напал на Карачев. Карачевский князь Святослав Мстиславич пал на поле сражения, а город был разграблен. Летопись по этому поводу повествует: "Василий Брянский ходи с татарами к Карачеву и уби князя Святослава Мстиславича". А вот что говорит другой источник: "... князь Святослав за полдень вышел, в силе многой против рати татарской, и сошлись на бой, и помрачи стрелы татарские воздух, и были, как дождь, и была сеча злая, но враги задавили числом, и князь Святослав пал последним в полку...".
  В 1333 году брянский князь вновь призвал татар на помощь против князя Смоленского. Прибывшие татары заодно разорили и наши края. Не успели карачевские жители опомниться от набегов татар, как вновь княжеская междоусобица разорила город и его окрестности.
  В 1339 году разгорелась война между карачевским князем Андреем Мстиславичем и князем брянским Василием. В ходе борьбы карачевский князь Андрей пал от руки своего племянника брянского князя Василия, и Карачев вновь был разорен и разграблен: "... убиен бысть князь козельский Андрей Мстиславичь от своего братанича, от окаянного Василия Пантелеева сына". По другим источникам князя Андрея Мстиславича называют то Карачевским, то Звенигородским, а Василия Пантелеевича - Карачевским.
  Княжеские междоусобицы продолжались вплоть до 1356 года, когда Брянск, а вслед затем и Карачев были захвачены литовским князем Ольгердом.
  По родословным и другим историческим источникам собственно карачевскими князьями были: Мстислав (или Семен-Мстислав) Михайлович, князь Карачевский с 1246 года, умер не позже 1309 года (двухименность у русских князей была в обычае: одно имя - славянское, другое - христианское); Святослав (или Пантелей-Святослав), убит в 1310 году; Василий Пантелеевич (Святославич); Тит Мстиславич, женившийся, по Татищеву, в 1377 году на дочери великого князя Литовского Ольгерда - Феодоре; Мстислав Святославич; Иван Мстиславич Карачевский - Хотет (Хотетовский). Это последний карачевский князь, при нем Карачевское княжество (с 1396 года) полностью потеряло срою независимость.
  С 1246 года по 1396 год Карачев платил дань Орде, а с 1396 года татарское иго сменилось литовским: в том году великий князь литовский Витовт, воюя с рязанцами, вновь покорил землю вятичей по Оке и окончательно присоединил к Литве; в присоединенной области был и Карачев. Карачевом и его уделом стали править литовские наместники, а Иван Хотет и его потомки сохранили владения в верхнем течении Оки, где находились город Кромы и село Хотстово.
  Сын Ивана Хотета Михаил уже не был Карачевским, а был только Хотетовским. Господство рода святого Михаила Черниговского в нашем городе прекратилось.
  С 1408 года Карачев составил Карачевскую волость, которой между 1408-1418 годы владел знатный литвин Ян Мендовгович, носивший титул князя Ольшанского и Карачевского.
  С середины XIV века начинается длительная борьба между Москвой и Литвой из-за юго-западных земель, в том числе и Брянского края, захваченных литовцами. Карачев и его окрестности неоднократно были ареной ожесточенных боев, подвергались опустошительным набегам московских воевод. Особенно пострадал Карачев во время борьбы великого князя Московского Дмитрия Ивановича (впоследствии Донского) с литовским князем Ольгердом. В 1370 году московские воеводы вторглись в пределы нашего края, захватили Карачев и дошли до Брянска. Жители Карачева были ограблены, а многие из них уведены в плен. Через два года русские и литовцы заключили мир. Но мир оказался непродолжительным. В 1379 году князь Дмитрии Иванович с воеводами отправился на литовские владения, "повоевали много станов и волостей". Брянщина вновь была опустошена московскими войсками вплоть до Трубчевска. В то же время рязанский князь делал попытки вытеснить литовцев из Карачева и Брянска и присоединить эти города к своим владениям.
  Золотая Орда, не получая длительное время дани от усилившейся Литвы, возмещала свои убытки за счет ограбления наших городов.
  Хан требовал: "... почто ясак мал, а людей много в земле вашей?" Князья отвечали, что "по причине частых набегов литовских земля их оскудела всячески...".
  Окрестности Карачева были настолько опустошены, что местные князья вынуждены были выпрашивать у великого князя литовского новые поместья, которые находились далеко от пограничной зоны. Об этом красноречиво говорит жалованная грамота литовского великого князя Александра Витовта Касутиевича Василию Карачевскому о дозволении ему в Подольской земле устроить новое село Княжую Луку с предоставлением ему во владение земельных угодий: " Милостью Божею, мы великий князь Витовт... допустили садити село Княжую Луку, на сыром корени, у Подольской земли, у Каменецком повете... Василеви Карачевскому, слузе нашему; а дали есмо ему за всими лесы и с дубровами и з лугами, и зо всимп пожитки ему и детям его и веим его потомкам, на веки вечные; то есмо учинили... за его верные послуги".
  В 1380 году на Русь двинулись орды Мамая. Московский князь Дмитрий Иванович собрал под свои знамена всех русских князей.
  Великий князь литовский Ягайло Ольгердович заключил союз с Мамаем и двигался к нему на помощь, а его братья Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский твердо встали в ряды защитников Руси, а так как Карачев в это время входил в состав Брянского княжества, то и карачевцы, вместе с ратниками Дмитрия Брянского спешили на помощь московской рати - две тысячи воинов из Карачевской земли привел князь Лев Серпейский.
  В самый ответственный момент сражения брянцы (и карачевцы) во главе с Дмитрием Ольгердовичем вместе с суздальцами врубились в ряды золотоордынцев и восстановили положение. А когда возникла угроза для флангов "большого полка, брянская дружина опять ринулись в самую гущу боя, приняв на себя удар татарской конницы".
  Удар свежих русских сил остановил натиск врага. Сражение завершилось победой русских.
  Когда славянским землям стали угрожать рыцари Тевтонского ордена, карачевцы приняли участие в разгроме немцев при Грюнвальде в 1410 году вместе с брянцами, севцами, трубчанами, болховцами, мценцами, кромичами и дмитровцами.
  В 1445 году в княжение Василия Темного Карачев вновь подвергся внезапному нападению московских воевод и служивых татарских царевичей. Междоусобная борьба в Московском государстве между великим князем Василием Темным и Дмитрием Шемякой не обошла стороной и наши земли. После захвата Москвы Дмитрием Шемякой многие бояре бежали из Москвы в Литву. В числе бежавших был и шурин князя Василия Темного князь Василий Ярославич. Здесь он получил от великого князя литовского и короля польского Казимира в числе других городов и Карачев. Здесь-то, в наших краях, накапливались силы против Шемяки. У Василия Ярославича нашли приют воевода Федор Басенок и князь Семен Оболенский, бежавший из Москвы. Они-то и объединили всех противников Шемяки и помогли Василию Темному победить его.
  В конце XV века Карачев входил во владения князя Семена Ивановича Можайского. Об этом говорят жалованные грамоты за 1496 и 1499 годы великого литовского князя Александра. Так, грамота от 6 июля 1496 года гласит: "Александр, божьей милостью великий князь литовский, дал князю Семену Ивановичу Карачев до воли, июля, 6 дня".
  Грамота от 26 марта 1499 года подтверждала эту передачу Карачева можайскому князю: "Сам Александр, Божьей милостью великий князь литовский чинили знаменито сим нашим листом...
  Бил нам челом князь Семен Иванович Можайский и просил нас, або хмо ему подтвердили нашим листом вы слугу отца его князя Иванову...
  ... подтверждаем сим нашим листом, вечно ему и княгине, и их детем и потом их счадкам.
  Мает князь Семен и его наследки держати город Стародуб, а замок Чернигов и волости Карачев и Хотимль со всеми дворы и волостьми, из селы боярьскими, из слугами путными, и з слободичи, и з данники и со всими их землями пашными и бортными и з ловы и з сеножатьми и с озеры и з реками, и с бобровыми гоны и з ставы и з ставнцы и с даньми громовыми и ледовыми и з мыты и со всеми платы и доходы".
  Но это пожалование не укрепило преданности князя Можайского Литве - из-за религиозных гонений князь Семен отложился от Литвы и перешел на сторону Москвы в 1500 году.
  В 1480 году Московское государство при Иване III сбросило татаро-монгольское иго, и все свои силы направило против враждебной Литвы, которая мешала объединению русских земель вокруг Москвы и была оплотом всех антимосковских сил. Начинается длительная борьба между Москвой и Литвой, из которой Московское государство вышло победителем. Эта война пагубно отразилась на нашем крае, ибо военные действия часто велись в окрестностям Карачева.
  В 1500 году Иван III направил в пределы Брянского края в направлении Брянска, Новгород-Северского, Чернигова сильное войско под началом воеводы Якова Захарьича Захарьина-Кошкина. 7 мая 1500 года "брянчане некоторые, ведюче о Москве умыслие", подожгли "замок". Это позволило взять Брянск без боя. В это же время был взят и Карачев.
  15 июля 1500 года произошло сражение при речушке Ведроши. Литовские войска были разгромлены.
  Война закончилась в 1503 году подписанием "перемирной грамоты". К Москве отошли 19 городов и 70 волостей, в том числе Брянск, Карачев, Трубчевск, Стародуб и другие. На этом кончается литовская история Карачева.
  В 1505 году Карачев вошел в удел второго сына Ивана III - Юрия.
  Литовцы не могли примириться с потерей Брянска, Карачева и других территорий бассейна верхней Оки, всего течения Десны с притоками и земель по Сожу и Днепру.
  Литовские отряды неоднократно пытались вернуть утерянное, они не раз подходили к Брянску и Карачеву, разоряли их окрестности. Русские войска отразили эти попытки и нанесли Литве ряд серьезных поражений. Это заставило Литву подписать с Русским государством "вечный мир" и окончательно признать присоединение нашего края к Москве.
  Но и после 1508 года, когда был подписан мир, наш край подвергался набегам литовцев. Так, в 1534 году литовцы под предводительством гетмана Радзивилла, киевского воеводы Андрея Немировича и дворного конюшего Василия Чижа опустошили карачевские местности. В этих набегах на наши земли литовцам неоднократно помогали крымские татары.
  Крымский хан Махмет Гирей с целью прикрытия своих грабительских набегов на нашу землю потребовал от Василия III возвращения Крыму Карачева и других соседних с ним городов, якобы принадлежащих когда-то Крымскому ханству, но подаренных будто бы его отцом Менгли Гиреем Ивану III. В письме великому князю Московскому он писал: "Ты нашему другу королю не дружбу учинил: город, который мы ему пожаловали, ты взял от нас тайком; этот город Смоленск к Литовскому юрту отец наш пожаловал, а другие города, которые к нам тянут - Брянск, Стародуб, Новгород-Северский, Рыльск, Путивль, Карачев, Радогощ, отец наш, великий царь, твоему отцу дал. Если хочешь быть с нами в дружбе и братстве, то ты эти города отдай нам назад, потому что мы их королю отдали... Если хочешь быть с нами в дружбе и братстве, то помоги нам казною, пришли нам казны побольше".
  Татарские орды вторгались в пределы Карачевского уезда по Свиной дороге (около сегодняшних населенных пунктов: Хотынца, Образцова, Алымова, Ивановского, Мелового, Дронова, Вероника, Бочарок, Семеновки и далее в степь за пределы уезда, к Рыльску): "Тою Свиною дорогою прихаживали (перехаживали) татаровя на Рыльский и на Карачевский, и на Волховский, и на Орловский уезды, Бакай Мурза, как польных городов не было: украинские города, за которыми лежали почти не заселенные еще в то время поля или степи, пограничные с татарами). А прихаживали на Свиную дорогу с Бакаева шляху, а Бакаев Шлях от Моравского шляху верст с 40 к Днепру".
  Название той дороги уходит далеко вглубь веков, вероятно, из-за презрения к татарам. Нашествия татар заставили правительство Василия III укрепить оборону "крымской украины".
  В 1539 году наш город был пожалован князю Ивану Федоровичу Перемышльскому-Горчакову, потомку карачевского князя Мстислава I. Он был наиболее усердным защитником владений своих предков.
  В 1550 году "крымские люди на Белевские места приходили и на Карачевские", но это нападение было успешно отражено.
  С 1554 года в Карачеве постоянно находились воеводы с полками с целью отражения нападений татар на Русь.
  С 1560 года воеводой в Карачеве был Игнатий Борисович Блудов.
  В 1563 году к Стародубу, Брянску и Карачеву были направлены дополнительные войска в связи с нападением на Северскую область белгородских татар и литовских войск во главе с князем Михаилом Вишневецким.
  В 1571 году полчища татар во главе с самим ханом Девлет Гиреем опустошили восточную часть Карачевского уезда и дошли до города Болхова. В том же году Девлет Гирей подверг разграблению юго-восточную часть уезда, но до Карачева не дошел, свернул со Свиной дороги и направился на Москву.
  Разгром Казанского и Астраханского ханств позволил Москве направить свои силы на уничтожение последнего оплота Золотой Орды - Крымского ханства. В 1550-1559 годы было совершено несколько походов на Крым. Но начавшаяся Ливонская война отвлекла силы России от борьбы с Крымом, и Иван IV остановился на укреплении южных границ страны. Укрепленные линии состояли из городов, острогов и острожков, соединенных между собой валами и рвами, в заповедных местах устраивались завалы, а в реках на месте бродов забивались заостренные колья. Передовые линии посылали в степь "сторожи" и "станицы", которые наблюдали за крымскими татарами и сообщали в города об их появлении.
  В 50-е годы XVI века строится Тульская "засечная" линия - укрепленная линия по Оке от Нижнего Новгорода до Серпухова и оттуда на Тулу и Козельск. Впереди Тульской линии проходила вторая линия - от Рязани до Козельска, а позже была построена еще одна линия от Алатыря к Новгород-Северскому и к Путивлю.
  Карачев был тогда московскою окраиною, сторожевым городом в передовой укрепленной линии, высылал сторожевых людей в степь почти до Курска. Его оборона была ориентирована на юг, на борьбу с крымскими, ногайскими и белгородскими татарами. Именно в это время, в XVI веке, городская крепость неоднократно реконструировалась, так как войны здесь почти не прекращались.
  Но в летописях того времени нет упоминаний об осаде или разрушениях Карачева - оборонительные укрепления города были надежными и успешно сдерживали врага.
  Обязанности по охране городов возлагались на наместников из Москвы. Сохранился датируемый маем 1533 года "Наказ" великого князя Василия III Карачевскому наместнику Семену Михайловичу Чертову: "Писал ко мне из Новгорода из Северского наместник наш князь Иван Барабашин, а к нему писал из Рыльска наместник наш Василий Серпеев, что пришел к нему с поля рыльский казак Иванко Хонин с товарищами, а привел с собою женку-полонянку карачевского полону, и та женка сказы вала, что те татары, которые были в Карачеве на посаде, ...встретились с азовскими татарами близко Донца, да полон отпустили в Крым, а сами возвратились с азовцами вместе да пошли на наши украины, на Карачевские места... И ты б однолично жил бережно и сторожи держал крепко, и люди бы все у тебя были собраны в городе с женами и детьми, и дело бы наше берег по нашему наказу. А каковы у тебя будут вести, и ты б меня о всем без вести не держал".
  И далее Василий III извещает наместника о военной помощи: "Да велел у тебя быть в Карачеве людям князя Ивана Воротынского; за которыми поместья в Мещевске и в Козельске да и список их по именам к тебе послал. И ты бы по тому списку их вместе собрал, а я к ним грамоту свою послал же, чтобы у тебя в Карачеве были сейчас же".
  Наказ дает возможность предположить, что несколько ранее 1533 года татары совершили "довольно удачное нападение на Карачев и его окрестности, разграбили Карачевский посад, захватили пленных и, по-видимому, не встретили серьезного сопротивления, так как сочли возможным в скором времени повторить нападение".
  В 1576 году наместником Карачева стал А. Овчин-Плещеев, в 1577 году - князь Иван Юрьевич Морткин. Жалованная грамота царя Ивана IV, выданная в ноябре 1577 года Ивану Юрьевичу Морткину гласит: "Се аз царь и Великий Князь Иван Васильевич всея России, пожаловал есмы князя Ивана Юрьевича Морткина городом Карачевом, в кормление со всем по тому, как было за прежними наместники, и вы люди того города, чтите его и слушайте, а он вас ведает, и судит и ходиту вас о всем по доходному списку, как было наперед сего за прежними наместниками".
  В годы опричнины погибли бывшие воеводами в Карачеве князья Михаил Петрович Репнин (1557 год), Семен Иванович Баташов (1564 год) и Петр Семенович Серебряный (1569 год).
  Из Карачева высылались сторожи, которые следили за появлением неприятеля. Они находились на Сторожевом кургане у Свиной дороги в 7 верстах от Карачева и в Кромском уезде на Молодовом кургане.
  На этих сторожах находились дети боярские и беломестные казаки, сменявшиеся понедельно. Дети боярские получали за военную службу поместья с жившими на нем крестьянами и денежное жалованье. По своему положению "дети боярские" находились ниже дворян, но выше мелких служилых людей: казаков, пушкарей, стрельцов и т.д. Казаков за службу награждали землей, измеряемой четвертями (четверть – 0,5 десятины).
  Сторожа находились на лошадях. Обнаружив приближающегося противника, они мчались в город, чтобы вовремя предупредить о появлении татар. Наместники посылали гонцов с таким известием дальше, на Москву. В дальние пределы уезда посылались специальные "бирючи", которые звали людей "в осаду", а жители города и окрестностей оповещались звоном вестового колокола. Наместники, предупрежденные заблаговременно о приближении татар, принимали срочные меры обороны. Так, в 1571 году, когда полчища Девлет Гирея двигались к Москве, и слухи об этом дошли до Москвы, Иван IV приказал выжечь травы степей, чтобы лишить татар подножного корма для лошадей: "... ехати поле жечи по Оке..., а от Половецких сторож ехати к Карачеву и на тех уродищах выжечи сряду".
  Такое выжигание показывает, что в конце XVI века все пространство южнее Карачева являлось "диким полем".
  В конце XVI века сеть южных укреплений была выдвинута "в поле". На юг высылали "сторожи", в глубину поля высылали воинские отряды, заселяли пустые места вдоль течения рек. Новые селения постепенно превращались в города.
  С 1586 года Карачев прикрывали уже Ливны, а с 1594 года - Кромы, откуда приходили вести о движении татар.