Брянский край

Горьковская 279-я стрелковая дивизия

  Бойцам и командирам Горьковской 279-й стрелковой дивизии первого формирования, стоявшим насмерть на подступах к Брянску, посвящается…
  В списке не значится.
  В Нижнем Новгороде чтят память земляков, воевавших на фронтах Великой Отечественной.
  По данным, содержащимся в Книге Памяти, более восьмисот тысяч жителей области ушли на фронт и более трехсот пятидесяти тысяч человек погибли или умерли от ран. В Нижегородском кремле воздвигнут строгий мемориальный комплекс, возле которого несут Вахту памяти юнармейцы. На стене кремля, с внешней стороны, неподалеку от площади Минина, откуда провожали на фронт бойцов 279-й стрелковой дивизии, в бронзе отлит список воинских формирований, созданных в Горьковской области. Из более пятидесяти. Но 279-й дивизии, почти все воины которой сложили свои головы под Брянском, в этом списке нет. Есть другая 279-я. Краснознаменная Лисичанская, появившаяся на год позже - в июне 1942 года и закончившая свой боевой путь в 1945 году в Прибалтике. Ее в документах, относящихся к Великой Отечественной войне, иногда называют 279-й стрелковой дивизией второго формирования.
  Лисичанскую дивизию нижегородцы тоже могут смело называть своей. Потому что формировалась она недалеко от города Балахна в деревне Алехино Нижегородской области. Однако, по некоторым данным, уже не из горьковчан, а главным образом из призывников Урала и Средней Азии. Возможно, потому, что к тому времени мобилизационный резерв Горьковской области был выбран почти полностью.
  Вот и получается, что в мемориальном списке, увековечившем память созданных на нижегородской земле частей и соединений, упоминаний о 279-й стрелковой дивизии первого формирования нет. Эта дивизия словно бы растворилась в тени своей прославленной тезки. А ведь она была...
  Создание Брянского фронта.
  Брянский фронт был создан 16 августа 1941 года на завершающем этапе Смоленского сражения. Он разворачивался как следующий рубеж обороны взамен прорванного фашистами в ходе июльского наступления. Остановить наступление немецких войск в районе Смоленска не удалось, однако упорное сопротивление советских войск окончательно разрушило концепцию молниеносной войны, лежащую в основе плана "Барбаросса". Несмотря на крупные потери и тяжелейшие бои в окружении, части Красной Армии продолжали сражаться "ожесточенно и фанатично", как докладывали в Берлин немецкие генералы. Главная цель кампании – "уничтожение армии русских" - оставалась незавершенной.
  Брянский фронт развернулся на стыке Центрального и Резервного фронтов и протянулся на 330 километров от Кирова до Путивля, прикрывая брянско-калужское и орловско-тульское направления. Командующим войсками фронта был назначен генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко.
  По данным, приведенным сотрудником муниципального историко-краеведческого музея Брянского района Брянской области Ю.И. Слюнченко, фронт серьезно готовился к оборонительным боям. К концу августа в полосе Брянского фронта было оборудовано 140 батальонных узлов обороны, отрыто 570 противотанковых рвов и эскарпов, сооружено 1680 пулеметных точек, около 700 дотов, половина из них – железобетонные.
  В состав Брянского фронта входили 1З-я и 50-я армии, впоследствии ему были преданы З-я и 21-я армии упраздненного Центрального фронта, В отличие от других, потрепанных в боях Смоленского сражения, вновь сформированная50-я армия была мощной боевой силой. Командовал ею Герой Советского Союза генерал-майор Михаил Петрович Петров.
  М.П. Петров - участник гражданской войны в Испании 1936-1939 годов, за проявленные там воинское умение и героизм 21 июня 1937 года удостоен звания Героя Советского Союза. Во время похода советских войск на Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 году командовал 15-м танковым корпусом. В 1940 году - инспектор автобронетанковых войск Западного военного округа, генерал-майор. В 1941 году окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба. Начало Великой Отечественной войны М.П. Петров встретил на посту командующего 17-м механизированным корпусом. 27 июня корпус был атакован силами 47-го моторизованного корпуса вермахта из 2-й танковой группы и прекратил свое существование. В августе 1941 года М.П. Петров был назначен командующим 50-й армией. 7 октября 1941 года назначен командующим Брянским фронтом. При выходе из окружения был тяжело ранен и умер 10 октября 1941 года.
  В составе 50-й армии воевала и 279-я стрелковая дивизия, развернувшая свой фронт в середине августа от колхоза имени 1 Мая до устья реки Сещи (1001-й стрелковый полк), от населенного пункта Рековичи до устья реки Ветьмы (1005-й стрелковый полк). 100З-й стрелковый полк находился во втором эшелоне, имея два батальона в районе населенных пунктов Хопиловка, Дубовка, Прогресс, Погореловка. Естественным оборонительным рубежом фронта на большом протяжении было русло реки Десны. Штаб дивизии первоначально располагался в городе Дятькове.
  279-я дивизия в составе 50-й армии.
  279-я стрелковая дивизия начала формироваться в городах Владимире и Горьком 2 июля 1941 года на базе 6-й запасной стрелковой бригады Московского военного округа. Формированием дивизии занимался комначсостав 20-й стрелковой дивизии народного ополчения Сокольнического района города Москвы. Командиром дивизии был назначен полковник Павел Григорьевич Шелудько.
  П.Г. Шелудько, 1897 года рождения, уроженец Полтавской области Кременчугского района, местечко Гонтово. В РККА с 1919 года. Член ВКП(б) с 1920 года. Полковник (1936 год). Участник гражданской и советско-финляндской войн. Окончил Военную академию КА имени М.В. Фрунзе в 1939 году. В июне 1941 года помощник начальника курсов военной подготовки и переподготовки руководящих работников партийных комитетов. С 02.07.1941 по 15.11.1941 - командир 279-й СД. С ноября 1941 года - 8-й гвардейской СД, с декабря 1941 года - 25-й отдельной стрелковой бригады. С 07.1942 по 04.1945 - в плену фашистских войск. Попал в плен в июне 1942 года в составе 2-й Ударной армии на Волховском фронте. После освобождения и спецпроверки восстановлен в воинском звании, в августе 1946 года по состоянию здоровья уволен из кадров Советской Армии. Умер 02.08.1974 года.
  Штаб дивизии в период формирования находился в Горьковском кремле. К сожалению, здания, где он располагался, найти не удалось: сведений об этом в историческом музее Нижнего Новгорода не оказалось. Известно, что формирование дивизии происходило на Щелковском хуторе города Горького. Там был разбит палаточный лагерь, где вновь прибывшие проходили медицинское освидетельствование. Здесь принимали присягу те, кто до этого был человеком сугубо гражданским.
  В состав 279-й стрелковой дивизии вошли 1001, 1003, 1005-й стрелковые полки, 831-й артиллерийский полк, 359-й отдельный истребительный противотанковый дивизион, 552-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 378-й отдельный разведывательный батальон, 574-й отдельный саперный батальон, 727-й отдельный батальон связи, 294-ймедсанбат,360-я отдельная рота химзащиты, 749-й автотранспортный батальон, 4ЗЗ-й полевой автохлебозавод, 670-я полевая почтовая станция. На 30 августа списочный состав дивизии составлял 11 454 человека. Это было почти в два раза больше средней численности подобных фронтовых соединений, находящихся в тот момент в зоне боевых контактов с противником. Как отмечается исследователями, изучавшими боевой путь 50-й армии, дивизия была хорошо укомплектована артиллерией, кроме противотанковой, пулеметами. Однако стрелковые части почти не имели автоматического оружия, совершенно отсутствовали зенитные средства, не хватало автотранспорта и средств радиосвязи.
  279-я дивизия на Брянской земле. Первые столкновения с противником.
  В первой декаде августа 279-я дивизия, которой едва исполнился месяц, начала движение из Горького к фронту. Для перевозки пехотной дивизии требовалось от 20 до 40 эшелонов, поэтому перемещение ее занимало некоторое время, что связано было с большой загрузкой железнодорожных магистралей. К месту расположения дивизия двигалась через Москву.
  Вот как рассказывает об этом в письме боец 1005-го полка Иван Любимов: "Пишу вам данное письмо по пути на фронт, сейчас нахожусь уже за Москвой. Ночь с шестою на седьмое (августа) находились в Москве и были все время начеку. Ночью был налет на город вражеских самолетов, но прорвались лишь два или три вражеских самолета и то были встречены сильным огнем зенитной артиллерии, так что в воздухе, где появлялись вражеские самолеты, сплошь рвались зенитные снаряды, и самолеты вынуждены были пуститься наутек, не дойдя до самою города. В воздухе было мною грохота от выстрелов и взрыва снарядов примерно около часа и давало небольшое представление о фронте. Наши сердца еще больше ожесточались и вызывали лютую злобу к врагу и готовность драться не щадя своей силы и жизни".
  Восьмого августа, как сообщает И. Любимов в другом письме, их полк уже занял позиции по реке Десне. Красноармеец И.М. Мельников, служивший в 1001-м стрелковом полку, в своих воспоминаниях сообщает, что из Москвы по железной дороге они доехали до Людиново, а оттуда пешим маршем дошли до Дятькова. Свои позиции, как следует из воспоминаний красноармейца Ивана Саичева, их часть заняла на три дня раньше подхода немцев. Это дало возможность неплохо укрепиться и остановить продвижение вскоре подошедшего сюда противника. Однако передовые немецкие части уже в этом районе появлялись. Так, в воспоминаниях И.М. Мельникова сказано, что прежде чем занять оборону по восточному берегу Десны, они с боем вытеснили оттуда немецких мотоциклистов, видимо, разведку.
  14 августа, как следует из писем, в расположении 279-й дивизии уже идут бои. Но они носят локальный характер, поскольку немцы пока еще не развернули здесь сплошную линию фронта, а действуют отдельными группами. Да и Брянского фронта пока еще формально не существует. Иван Любимов сообщает, что их подразделение в эти дни в боевых действиях еще не участвовало, хотя и находится на передней линии. Малая активность противника объясняется тем, что германское командование в это время приостановило наступление на Москву, перебросив танковую группу Гудериана на Украину для участия в операции по окружению советских армий в районе Киева.
  Планы германского командования в августе 1941 года.
  По поводу направления главного удара у фашистских руководителей в июле возникли разногласия. Гитлер считал, что необходимо прежде всего захватить богатые сельскохозяйственные районы Украины и подчинить себе ресурсы Донбасса, а также обезопасить тылы далеко продвинувшихся к востоку армий группы "Центр". Фронтовые же генералы (в том числе и Гудериан) полагали, что взятие Москвы является первоначальной задачей, поскольку захват столицы СССР имеет не только политическое значение, но и рассечет железнодорожные и водные коммуникации, связывающие юг и север страны.
  Хотя сил у фашистов было еще довольно много, но вести наступление одновременно на нескольких главных направлениях вермахт уже не мог. Вот почему 30 июля Гитлер подписал директиву № 34, согласно которой группа армий "Центр" должна была перейти к обороне. В августе же немецким командованием намечалось завершить уничтожение советских войск на Украине, а также совместно с финскими войсками блокировать Ленинград. В журнале боевых действий Верховного командования сухопутных войск Германии в связи с этим не без сожаления отмечалось: "Таким образом, противник получил месяц времени, чтобы западнее Москвы организованно укрепиться для обороны при одновременном отражении наступления, проводимого в августе недостаточными силами. Тем самым он в конце концов достиг того, что для него очень важно. Постоянной угрозой нашим силам на флангах он расколол их единство. Одновременно ему удалось на несколько недель исключить непосредственную угрозу Москве и этим добиться большого политического успеха". Эта запись имеет важное значение. Командование вермахта признает тем самым, что стратегические планы фашистского руководства оказaлиcь невыполненными и Германия вынуждена втянуться в тотальную войну, к ведению которой ее экономика, как оказалось, была не готова. По сути, это первое, пусть даже и неосознанное, признание того, что стратегически война Германии против СССР проиграна.
  Планы советского командования в августе 1941 года.
  Воспользовавшись ослаблением нажима со стороны группы армий "Центр", Ставка Верховного Главнокомандования приказала в конце августа нанести контрудар по врагу силами Западного, Резервного и Брянского фронтов. В соответствии с замыслом Ставки войскам Брянского фронта ставилась задача нанести несколько фронтальных ударов в направлении на Рославль (в этом ударе принимала участие 279-я дивизия) и Стародуб, уничтожить группировку противника в районе Почепа, Новгород-Северского, Новозыбкова, затем развить наступление в направлении на Кричев, Славгород и к 15 сентября выйти на линию фронта: Петровичи, Климовичи, Белая Дубрава, Гута-Корецкая, Новозыбков. Главной же задачей, поставленной перед фронтом, было разгромить 2-ю танковую группу Гудериана. Все остальные успехи рассматривались Ставкой как сопутствующие.
  Интересно, что имя Гудериана было среди руководства СССР особенно ненавистным. Однако планы по разгрому Гудериана были нереальны. В тот период Красная Армия не располагала для этого ни боевым опытом, ни технической базой. Кроме того, боевые действия войск Брянского фронта не могли быть достаточно эффективными из-за ускоренной подготовки к наступлению, а также из-за разобщенности усилий наступательных группировок. Всего на фронте действовало 3 группировки. Одна - в составе 50-й армии, наступавшая в лесистом районе на рославльском направлении; вторая - в составе 3-й армии, наступавшая в направлении Трубчевска-Стародуба; третья - в составе 1З-й армии, наступавшая в направлении на Новгород-Северский. Танков в армии пока не было.
  Анализируя данные разведки и действия противника, командующий фронтом генерал-лейтенант А.И. Еременко сделал вывод, что германское командование готовится в ближайшее время нанести удар на Брянск. В появлении этого ошибочного предположения сыграло свою роль и то, что Ставка Верховного Главнокомандования ориентировала командование Брянского фронта на то, что главная группировка Гудериана нацелена против правого фланга фронта, то есть против 217-й и 279-й стрелковых дивизий 50-й армии. В разговоре с Еременко 24 августа начальник Генерального штаба маршал Шапошников предупредил, что этого удара нужно ждать в ближайшие дни, и указал на необходимость принятия срочных мер по усилению обороны угрожаемого направления. Однако предположение об ударе противника по правому флангу фронта не оправдалось. Немцы не нанесли этого удара, по-видимому, из-за того, что на подступах к Брянску была создана оборона, состоявшая из трех оборонительных полос, усиленных противотанковыми рвами. Отказавшись от наступления на Брянск, Гудериан повернул 47-й танковый корпус на Трубчевск, обеспечивая тем самым удар 24-го танкового корпуса на Новгород-Северский. Противник повел наступление на юг, частично захватывая левый фланг Брянского фронта. Этот серьезный просчет Генерального штаба поставил войска фронта в крайне тяжелое положение.
  В этой связи следует упомянуть и о личном мотиве в стремлении Еременко разгромить танковую группу армий, возглавляемую Гудерианом. Дело в том, что он лично пообещал Сталину сделать это, что и стало главным условием его назначения командующим Брянским фронтом. Вот как описывается это в материалах Международного Объединенного Биографического Центра: "Обрисовав обстановку, Верховный сказал, что обязательная задача войск Брянского фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть брянское направление, но и во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы танковой группы Гудериана. Андрей Иванович очень уверенно заявил, что "в ближайшие же дни безусловно" разгромит Гудериана. Это заявление особенно понравилось Сталину. "Вот тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях", - бросил он вслед выходившему из его кабинета Еременко".
  24 августа Ставка пришла к выводу о целесообразности расформирования Центрального фронта и передаче большей части его сил Брянскому фронту, возложив на него ответственность за ликвидацию изменившей направление своих действий вражеской группировки. Теперь генералу Еременко предстояло наносить удар Гудериану уже не в лоб, а в стремительно ускользающий фланг его группировки. Для решения подобной задачи необходимо было существенное усиление (особенно после расформирования Центрального фронта) южного фланга Брянского фронта. Сталин в телефонном разговоре с Еременко, ставя перед ним новую, скорректированную задачу, подчеркнул: "Если вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей РС..." Выразив согласие с решением Ставки, Андрей Иванович заявил: "...в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и безусловно разобью, направление с юга нужно крепко обеспечить". Он попросил 21-ю армию, соединенную с 3-й, подчинить ему». Этот разговор зафиксирован в документах, содержащих запись беседы Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального штаба Красной Армии с командующим войсками Брянского фронта об обстановке в полосе Брянского фронта (24 августа 1941 года). Обещания, данного Сталину, Еременко не смог выполнить.
  Противостояние на Десне.
  И хотя главные бои разворачивались на центральном участке Брянского фронта, в конце августа и на северном его участке - в районе расположения 279-й дивизии - происходят столкновения с продвигающимся на восток противником. Об этом сообщается в боевых донесениях и оперативных сводках. В оперсводке штаба армии № 18 (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, дело 21, лист 53) сказано, что 25 августа разведгруппа 1005-го стрелкового полка в составе 45 человек была окружена в районе населенного пункта Бересток (в 10 километрах северо-западнее Дуковки) мотопехотой противника. Что стало с разведчиками - в сводке не указывается. Известно только, что в расположение части вернулись лишь 13 человек, которые вывел из окружения лейтенант Зотов, получивший в этом бою ранение.
  Из документов штаба армии видно, что в последние дни августа фашисты вплотную приблизились к оборонительным позициям 279-й дивизии, расположенным по восточному берегу Десны. После ожесточенных боев 28 августа немцы захватили населенные пункты Троицкое, Долгое и северную окраину села Голубея, а на следующий день вели активную разведку боем против подразделений 1001-го полка. Атака была отбита, в плен были взяты два немецких солдата. В тот же день из района Вороново немцы оттеснили нашу разведку к Десне. Из Запорья до двух рот противника атаковало высоту 192,4. Наступление было отбито, но 31 августа противник вытеснил боевое охранение 1001-го полка за Десну и начал окапываться на западном берегу. Только боевому охранению 1005-го полка удалось удерживать позиции на правобережье. Еще некоторое время под контролем дивизии оставались Голубея и Бересток. К концу августа фашисты полностью вытеснили войска 279-й дивизии с западного берега Десны. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, дело 21, лист 80).
  Сентябрьское наступление 50-й армии в планах Верховного главнокомандования.
  Таким образом, в начале сентября на Брянском фронте в связи с тем, что танковые соединения вермахта были переброшены в район Киева, сложилась благоприятная обстановка для нанесения контрудара по немецким войскам. Вот как рассказывает о наступательной операции 30 августа-12 сентября 1941 года военный историк Н.П. Дембрицкий в своей работе "Мы обязаны разгромить Гудериана": "Подвижная группа Брянского фронта перешла в наступление, но смогла продвинуться лишь до Погара, где немцы создали прочный рубеж по реке Судость. То есть вместо общего наступления опять получился лишь частный контрудар. Мало того, что гитлеровцы отразили этот удар, их 47-й танковый корпус прорвался к Трубчевску. Уже это означало срыв всех наших планов разгрома группы Гудериана".
  31 августа началось танковое сражение в 20 км к западу от Трубчевска, где со стороны противника действовало до 300 танков. Оно продолжалось несколько дней. Советские танки глубоко вклинились в боевые порядки врага, часто бои шли перевернутым фронтом. В ходе сражения 108-я танковая дивизия около пяти суток вела ожесточенные бои в окружении. 4 сентября из окружения удалось вывести 17 боевых машин, 11 орудий, 1200 человек и все тылы.
  В составе этой дивизии сражался и знаменитый оружейный конструктор, тогда старший сержант М.Т. Калашников. В этом сражении он был ранен, и, как известно из его рассказов, во время лечения в госпитале ему пришла мысль о создании эффективного автоматического оружия, разработке и совершенствованию которого он посвятил свою жизнь. Автомат Калашникова сегодня является лучшим в мире образцом автоматического оружия.
  В целом в ходе танкового сражения у Трубчевска по оценке командования Брянского фронта на 7 сентября противник понес потери: не менее 4000 человек, 110-115 танков, до 45 орудий, до 140 различных машин. Наши потери за этот же период составили по 108-й танковой дивизии: убитых и раненых - 500 человек, уничтожено 53 танка; по 141-й танковой бригаде: убитых и раненых- 80 человек, уничтожено 24 танка.
  50-я армия в этой операции действовала на вспомогательном направлении. Она предприняла наступление ударной группой (279, 273, 290-я стрелковые дивизии и 121-я танковая бригада) в направлении Рославля. Совместно с 43-й армией Резервного фронта она должна была уничтожить противника в районе Рековичи, Сеща, Городец, Селятино. Однако ей пришлось вести тяжелые бои с 34, 31, 78-й пехотными дивизиями 4-й полевой армии. Упорная оборона немцев и низкая плотность боевых порядков наступающих дивизий не позволили им выполнить поставленную задачу.
  Подготовка 279-й дивизии к контрудару.
  Как следует из донесений (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, дело 21, лист 98), против 279-й дивизии действовала немецкая 107-я пехотная дивизия. Система ее обороны была построена на отдельных узлах сопротивления, находящихся в населенных пунктах. Маневренные группы численностью в батальон быстро выдвигались туда, где возникала угроза атаки со стороны наших подразделений. Эта система позволяла эффективно строить оборону, не создавая сплошной линии фронта. Такая тактика создавала условия для быстрой перегруппировки сил, предшествующих наступлению. Фашисты не планировали позиционной войны: они просто взяли передышку перед следующим рывком на Москву.
  Однако против сильного, хорошо подготовленного удара немецкая оборона оказалась бы недостаточно надежной. На это во многом рассчитывало командование фронта, наметив на 2 сентября наступление ударной группы 50-й армии на северном участке обороны.
  Вечером 1 сентября 279-я дивизия, готовясь к наступлению, вела перегруппировку сил (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 83.) Она сосредоточивается на узком участке фронта, в несколько раз уплотнив свои порядки. К сожалению, точно сказать о степени концентрации сил трудно. Дело в том, что на современных картах нет уже многих населенных пунктов, которые обезлюдели и исчезли в послевоенный период. Это затрудняет определить расположение войск и их передвижение. Кроме того, в боевых донесениях некоторые названия искажаются. Однако, по приблизительным расчетам, фронт дивизии уменьшился в четыре раза - с 20 километров до пяти. Оставленные позиции должны были занять другие подразделения, находящиеся в резерве. Однако перегруппировка велась недостаточно энергично: 217-я и 258-я дивизии, которые должны были прикрыть своими подразделениями оставленные 279-й дивизией участки, не успели сделать это в установленные сроки. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 173.) Подводя через две недели итоги наступательных действий ударной группировки, командующий 50-й армией Петров отмечает, что к утру 2 сентября ни одна из дивизий ко времени, определенному для начала наступления, полностью в местах исходного расположения сосредоточена не была. А три дивизии в назначенное время наступления не начали. Артдивизион не успел занять свои позиции. В связи с этим не удалось достичь в начале наступления необходимой плотности огня: 1,2 батальона и 3,1 орудия на 1 километр фронта (ЦАМО РФ фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 173).
  279-я дивизия – ударная сила правого фланга армии.
  Контрудар был назначен на утро 2 сентября. Главный удар наносили 279, 278, 299-я стрелковые дивизии и 121-я танковая бригада. 279-й дивизии предписывалось атаковать противника на участке Вязовск-Коробки и к исходу 2 сентября овладеть населенными пунктами Хлистовка, Алешня, Любимовка, Слобода, то есть пройти с боями 7-10 километров.
  279-я стрелковая дивизия, как уже говорилось, полностью изготовиться к началу наступления не смогла. 2 сентября в 11 часов по переднему краю противника была произведена артподготовка, но форсирование Десны на участке Вязовск-Коробки началось только в 18.30. К 21.00 дивизия овладела восточной окраиной деревни Девочкино, левым флангом вела упорные бои за Голубею, Дубовец, Коробки. (ЦАМО РФ, фонд 202,опись 5, № дела 21, лист 91.) Третьего и четвертого сентября, как следует из оперсводок (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 93.), шли упорные наступательные бои. Фашисты отвечали контратаками из района Малой Салыни. Немецкие атаки былиотбиты. К 20.00 4 сентября дивизия продолжала попытки занять разъезд Рековичи, укрепилась в двух километрах западнее Девочкино, овладела Малой и Старой Салынью. Однако при сильной поддержке авиации 1003-й полк был атакован противником и вынужден был отойти к высоте 235,6, которая в течение дня переходила из рук в руки шесть раз. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 106.) На следующий день 279-я дивизия ведет упорные оборонительные бои. В оперсводке за 6 сентября говорится, что утром этого дня 279-я дивизия перешла в наступление и овладела Рековичи (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 114.). Однако в оперсводке за 7 сентября сообщается, что дивизия продолжает предпринимать безуспешные попытки захватить Рековичи. И делается пояснение, что показания предшествующей оперсводки "о занятии Рековичи оказались фальшивыми" и по этому факту производится расследование (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 117.) Результаты этого расследования нам неизвестны. 7 сентября в очередной раз сообщается о взятии Рековичи, но в следующих оперсводках вновь говорится о безуспешных попытках овладеть этим разъездом, хотя о том, что он был отбит немцами, информации в штаб армии не поступало (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, листы 117,152, 163.)
  Оперсводка за 7 сентября сообщает о чрезвычайном происшествии, случившемся в 1005-м полку (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 130.) Во время атаки противника командир одного из батальонов дал самовольное распоряжение об отступлении. Отход батальона происходил в беспорядке. Это ставило под удар другие подразделения полка и могло повлечь за собой серьезные последствия. Прибывший командир полка расстрелял командира батальона и, взяв командование на себя, восстановил положение. Ожесточенное сопротивление фашистов, недостаточная артиллерийская поддержка и отсутствие прикрытия с воздуха требовали от бойцов и командиров, по сути дела, не имеющих настоящей военной подготовки и наступающих под шквальным огнем противника, большого мужества и выдержки. И тут многое, конечно, зависело от командиров. От их поведения и авторитета. Часто они шли в атаку впереди наступающих цепей, чтобы воодушевлять своим примером бойцов.
  Вот как рассказывает в письме домой об одной из таких атак командир роты 1001-го пехотного полка Иван Андреевич Рябов: "Со мной был такой случай. Вел я роту в наступление, и в этом бою моя шинель была прострелена в двух местах, прострелена планшетка, разбило револьвер, который был у меня в руке, а я остался невредим... Вы знаете, что война неумолима. Она требует жертв. И уж если придется умереть, то пусть в бою, а не от шальной пули или мины".
  Командир роты, а затем и батальона 279-й стрелковой дивизии И.А. Рябов.
  Даже не посвященному в тонкости военного дела человеку, взявшему в руки оперативные документы, видно, что руководство войсками и штабная работа в 50-й армии и в 279-й дивизии была поставлена не на высоком уровне. Донесения составлены небрежно, в них бывают искажены названия населенных пунктов и порой неверно отражается ход боевых действий. А иногда сведения, отправляемые в штаб армии, умышленно искажаются. Таких нестыковок, неточностей в военной работе было немало. Сказывался малый опыт ведения военных действий в войсках, собранных в спешке и брошенных в бой без надлежащей подготовки. Немецкие офицеры серьезно обучались военному делу. Солдаты вермахта имели хорошую выучку и достаточный боевой опыт. Штабы противника работали профессионально, а рода войск взаимодействовали в точном соответствии с поставленными перед ними задачами. Нашим офицерам и солдатам трудно было бороться с таким опытным и умелым противником. Но победы первых дней сентября воодушевили воинов 279-й дивизии. Однако не только боевые успехи поднимали их боевой дух и укрепляли решимость беспощадно уничтожать врага. То, что наши солдаты увидели в освобожденных ими деревнях, переполняла их сердца чувством ненависти. Вот отрывок из того же письма Ивана Рябова: "Жизнь наша идет своим чередом: бои, бои, бои. Немцев сбили с очень важных позиций и выбили у них наступательную инициативу ... Вы не представляете тех ужасов, которые оставляют немцы ... Кровь леденеет от этой картины".
  И все же наступательная операция 279-й дивизии, несмотря на крайнее напряжение ее бойцов, закончилась неудачей. Не принесли успеха ни ночные атаки, которых, как уже было известно из опыта боев, так не любили фашисты, ни отсутствие у немцев танков. Яростные бои за Рековичи, которые 1001-й полк безуспешно пытался взять и лобовой атакой, и окружить, закончились неудачей. Салынь несколько раз переходила из рук в руки и осталась у противника. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, лист 163.)
  К середине сентября, продвинувшись на 7-10 километров, дивизия израсходовала свой наступательный потенциал. К 15 сентября войска 50-й армии по приказу командующего фронтом закрепились на достигнутом рубеже и перешли к обороне. В конце сентября 279-я дивизия находилась на рубеже: поселок 3аленского - поселок Свячки - поселок Бубнов по восточному берегу реки Десны до устья реки Сещи.
  Причины неудачного наступления.
  Вот как определяет в своем докладе "О боевых действиях ударной группы 50-й армии со 2 по 16 сентября 1941 года" командующему Брянским фронтом причины неудачи командующий 50-й армией М.П. Петров. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, листы 243-250.)
  Наиболее существенным фактором, не позволившим выполнить поставленную задачу, он называет отсутствие поддержки наступающих войск с воздуха. На протяжении всего наступления ударных групп фронта, как следует из его доклада, авиация противника абсолютно господствовала над полем боя и применялась массированно группами по 8-15 самолетов. Бомбометание проводилось с небольших высот и, как правило, с пикирования, а пулеметный обстрел с бреющего полета. То есть действие авиации было прицельным и оттого очень эффективным. А возможны свободные действия фашистских летчиков стали потому, что нашей авиации на участке дивизии "в дни наступления не было вовсе". Истребители временами наблюдались в районе тылов, но при появлении "мессершмиттов", не приняв боя, уходили. Немецкие бомбардировщики чувствовали себя в безопасности и в большинстве своем летали без прикрытия.
  Фашисты прицельными бомбовыми ударами срывали артподготовки, нанося удары по батареям, беспрепятственно бомбила штабы, КП и тылы дивизии. В наиболее напряженные дни авиация противника производила 6-7 налетов в день, каждый продолжительностью 30-40 минут. Противостоять этим налетам дивизия в полной мере не могла, так как, по сообщению М.П. Петрова, в ее распоряжении не было среднекалиберной зенитной артиллерии. Авиация противника, делает вывод командующий 50-й армией, в эти дни являлась главной его силой. Именно ею были нанесены наибольшие поражения наступающим полкам. Только вмешательство авиации спасло противника от разгрома.
  Однако не следует представлять себе, что наши войска были совершенно не готовы к наступлению. Вот какую оценку дает 4 сентября войскам 50-й армии командующий фронтом А.И. Еременко во время доклада начальнику генштаба РККА Б.М. Шапошникову: "Молодые дивизии на участке Петрова, которые посидели некоторое время на фронте и были обстреляны, несколько свыклись с обстановкой, дерутся неплохо. Те же дивизии, которые прямо с ходу вводятся в бой, оказывают сопротивление слабое и часто из себя представляют после первого удара противника небоеспособные части. Относительно авиации ... только скажу в двух словах: мало истребителей и штурмовиков".
  Среди дивизий, названных командующим "обстрелянными", несомненно, и 279-я, которая участвовала в боях с фашистами со второй половины августа. Через двенадцать дней генерал-майор Петров в докладе о боевых действиях 50-й армии, представленном командующему Брянским фронтом, отмечает, что со 2 по 14 сентября части ударной группы армии в ожесточенных боях с частями 34, 31 и 78-й пехотных дивизий противника нанесли этим частям "большое поражение". Он сообщает далее, что это стало возможным благодаря тому, что наступающая ударная группа имела почти двойное превосходство в пехоте и более чем полуторное превосходство в артиллерии. Однако этого было недостаточно и давало всего около четырех орудий на километр фронта, тогда как противник имел 2,2 орудия и много крупнокалиберных минометов. Ударная группа имела до 80 танков и бронемашин, и хотя противник танков не имел, но зато он имел сильную насыщенность своей обороны противотанковыми пушками (4-6 на километр фронта) (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 244.). Многие атаки не имели успеха главным образом по той причине, что артиллерия не способна поддерживать атаки на широком фронте, и авиация противника играла на поле боя решающую роль.
  Настроение в советских и германских войсках.
  Рост потерь в личном составе и угнетающее воздействие вражеской авиации привели к тому, что бойцы входящей в ударную группу 299-й дивизии по ночам начали сдаваться в плен. Эта дивизия не только не могла наступать, но и возникла угроза, что противник контратакой может прорвать фронт в месте ее расположения. В полках этой дивизии осталось по 250-300 штыков. Батальоны перестали существовать (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 246.)
  По поводу 279-й дивизии подобных упоминаний нет. Она оказалась наиболее боеспособным подразделением. За две недели наступательных боев 279-я дивизия полностью разгромила два батальона 107-го пехотного полка противника, уничтожила до 1200 человек пехоты, 20 станковых пулеметов, 10 ротных минометов и две батареи батальонных минометов, батарею 105-миллиметровых пушек. Захватила в качестве трофеев два противотанковых орудия, два станковых пулемета, три миномета, два пулемета-пистолета, 3200 патронов, один мотоцикл, 90 мин и другое имущество.
  Наши потери составили 3039 человек. Было утрачено 1200 винтовок, 11 станковых пулеметов, 46 ручных пулеметов, 50 минометов, четыре пушки. Это соотношение говорит о том ожесточении, которое возникало во время боевых действий. Есть и прямые свидетельства этому (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 251.)
  Убитый в эти дни офицер 80-го пехотного полка 34-й пехотной дивизии Келлер Хруст писал перед смертью в своем дневнике:
  5 сентября. 10 рота до сего дня потеряла 73 убитыми и 26 ранеными.
  11 сентября. Отбита танковая атака. 4 танка противника уничтожены.
  14 сентября. В 12 часов большая атака с танками отбита, 77 ранено. Это был самый тяжелый день до данного момента со времени моих боев в России. Один танк уже проехал по моей щели.
  Десятая рота 80-го пехотного полка, как и многие другие роты 34-й пехотной дивизии, была полностью уничтожена вместе с ее командиром. Пленные рассказали, что перед началом боев в роте было 160 человек. 8 сентября пленные 11-й роты сообщили, что в роте оставалось 68 человек, а 12 сентября в этой роте было уже 30 человек и ни одного офицера. Ротой командовал фельдфебель. 14 сентября был убит и фельдфебель (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 252.)
  Вот как обрисовал обстановку середины сентября командующему фронтом генерал-майор М.П. Петров: "Перед фронтом ударной группы армии остаются измотанные части противника в прежней группировке. Подход новых, свежих частей не наблюдается. Армия, при условии укомплектования дивизий людьми и матчастью, усиления ее артиллерией и авиацией, готова к выполнению поставленной задачи" (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, NP дела 21, л.252.)
  Настроение своего командующего разделяли бойцы 279-й дивизии. Вот что пишет 22 сентября домой красноармеец 279-й стрелковой дивизии Иван Челогузов: "Я был ранен 9 сентября. Но хорошо, что все кончилось замечательно и теперь я снова готов идти куда угодно и громить фашистскую сволочь. Еще раз я убедился, что сделал правильно, когда отказался от поездки в тыловой лазарет. В данное время я в полном порядке даже прихрамывать перестал". То, что раненый красноармеец отказался от эвакуации в тыл, чтобы скорее вернуться в строй, говорит о боевом настрое в дивизии.
  Однако были в 279-й дивизии не только славные дела ... И скрывать это было бы нечестно. Боевой приказ по армии № 17 от 24 сентября (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 267-268.) доводит до личного состава результаты расследования по факту, как сказано в документе, позорящем Красную Армию. Это случилось в ночь с 20 на 21 сентября. На рассвете во время артподготовки группа противника незаметно обошла правый фланг 100З-го полка 279-й дивизии и проникла глубоко в тыл. Немцы атаковали 3-ю роту и штаб полка в деревне Девочкино и, не встретив отпора со стороны подразделений полка, атаковали с тыла 7-ю и 9-ю роты, после чего безнаказанно ушли в расположение своих войск. В результате этого рейда полк потерял 23 человека убитыми, 34 было ранено и 54 человека взято противником в плен. Есть в приказе и оценка действий должностных лиц. Там сказано, что командир полка не только не принял необходимых мер к отпору, но и, когда был создан из саперов и офицеров штаба отряд для борьбы с прорвавшимся противником, этот отряд возглавил не он, а начальник штаба. Командир 1003-го полка за упущения в организации боевого обеспечения в полку и за пассивное поведение во время прорыва противника от должности отстранен, и дело на него передано военному прокурору армии. Должностным лицам, виновным в сокрытии информации о данном происшествии, объявлены выговоры и строгие выговоры.
  Результаты боевых действий первой половины сентября на северном фланге 50-й армии.
  Анализируя события наступательной операции, надо признать, что две недели ожесточенных наступательных боев реальных успехов дивизии не принесли. Чуть отодвинулась линия фронта. Однако дуга, выдвинувшаяся на 7-10 километров, не давала никакого преимущества перед противником. Подготовленные для обороны рубежи и естественная водная преграда (Десна) были оставлены и оказались у войск за спиной. Это ухудшало возможности обороны и снабжения. Удерживание занятых населенных пунктов требовало дополнительных усилий и ставило под фланговые удары расположенные в них подразделения. Недаром командование в своих приказах, относящихся к этому периоду, особое внимание уделяет организации круговой обороны.
  С середины сентября, как видно из боевых донесений, на этом участке фронта установилось относительное затишье, изредка нарушаемое пулеметными перестрелками и минометными обстрелами. Наши войска были заняты укреплением обороны. В боевом приказе по 50-й армии от 30 сентября предписывалось продолжать закрепление занятых рубежей с последующим развитием и улучшением позиций (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. З29.)
  Немцы не только совершенствовали оборону, но и активно готовились к наступлению, подтягивая резервы. По данным разведки, против правого фланга 50-й армии к концу сентября было сосредоточено до полка мотопехоты и до батальона танков. Пленные показывали, что вблизи от расположения наших войск противник собрал около 500 самолетов. Через несколько дней вся эта сила была приведена в движение ...
  Трагедия Брянского фронта.
  Действительно, в районе действия Брянского и других фронтов, прикрывающих московское направление, немецким командованием была произведена крупная перегруппировка войск. При этом истинные масштабы ее остались для советского командования неизвестными. Потому и направление ударов было неожиданным. Скрывая концентрацию ударных группировок, немцы проводили хорошо продуманную кампанию дезинформации. Результат дезинформационных мероприятий не заставил себя ждать. Советское командование довольно точно определило время начала операции "Тайфун", но безнадежно промахнулось с ее формой и направлениями главных ударов. Создав локальное превосходство в силах, немцы взломали оборону советских войск. За четыре дня до начала наступления фашистские войска завершили операцию по окружению четырех советских армий в районе Киева. Выполнившая поставленную перед ней задачу, группа армий Гудериана, пройдя большое расстояние, вернулась в район действия группы армий "Центр", но сосредоточилась не напротив правого, а напротив левого его фланга. 30 сентября, захватив Севск, она предприняла наступление на Орел. Так началась операция "Тайфун", на которую фашистское командование возлагало большие надежды. Руководство рейха рассчитывало в ходе ее уничтожить последний заслон, прикрывающий московское направление. За два дня наступления войска Гудериана пробили 60-километровую брешь и прорвались почти на 100 км в глубину. Через два дня началось наступление немецких войск и в районе Дубровка-Жуковка. Для окружения советских войск в районе Брянска немецкое командование выделило 2-ю танковую армию и восемь пехотных дивизий из 2-й полевой армии.
  Имея большое преимущество в силах, группа армий «Центр» при поддержке авиации нанесла удар встык с 43-й армией по правому флангу, где оборонялись 217, 278 и 279-я стрелковые дивизии.
  В оперсводке штаба 50-й армии за 2 октября (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 356.) говорится, что в 6.30 противник начал артподготовку на всем фронте армии и в 7.00 перешел в наступление, сосредоточив основное усилие на правом фланге 279-й дивизии.
  В боевом донесении опергруппы 50-й армии говорится, что 279-я дивизия под натиском превосходящих сил противника отошла на восточный берег реки Десны и остатками задержалась на рубеже Дубовка, Семкин, Восток, западной опушке леса на полтора километра северо-восточнее Вязовска. К 20.00 2 октября 279-я стрелковая дивизия попала в исключительно тяжелое положение. Противнику удалось расчленить ее, в результате чего было утеряно управление полками, командование дивизии не знало о местонахождении двух штабов стрелковых полков и семи штабов батальонов. Вражеская авиация наносила непрерывные удары по боевым порядкам частей. (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 360.)
  Израсходовав все резервы и не добившись восстановления положения, командир дивизии отвел 2 октября уцелевшие подразделения на восточный берег реки Десны. 3 октября дивизия вела бои на рубеже Матреновка-Барановка. 4 октября отошла на восточный берег реки Ветьмы (ЦАМО РФ, фонд 202, опись 5, № дела 21, л. 379.). Противник развивает наступление и уже утром 6 октября выходит в тыл Брянского фронта и 50-й армии и занимает Брянск 50-я и 1З-я армии попадают в окружение.
  Вот что известно о дальнейших действиях 279-йдивизии. 8 октября она занимает оборону восточного берега реки Болвы. Вечером 12 октября во взаимодействии с 290-й и 258-йдивизиями ведет бой на рубеже Слобода-Авдеевка-Николаевка. Затем попадает в окружение, и данных о ней в штаб армии не поступает. 17 октября остатки дивизии в количестве полторы тысячи человек соединяются с группой войск различных подразделений 50-й армии и в ее составе 20 октября выходят из окружения в районе города Белев. Меньше других частей дивизии пострадал 1005-й стрелковый полк, прорвавшийся к своим как самостоятельная боевая единица. Этот полк в течение некоторого времени существовал под своим номером, сдерживая напор рвущихся к Туле фашистов на западном, а потом восточном берегу Оки. 10 ноября был ликвидирован Брянский фронт, а 17 ноября 279-я дивизия была расформирована и официально прекратила свое существование. В ходе расформирования дивизии ее личный состав был направлен на доукомплектование 154-й стрелковой дивизии, впоследствии получившей наименование 47-й гвардейской.
  Трагична судьба и других соединений, входящих в состав 50-й армии. В 217-й стрелковой дивизии в момент выхода из окружения осталось 300 человек, в 299-й - 400, в 260-й - 200, в 154-й - 1200 человек. По некоторым данным, к этому времени в армии осталось около 10 процентов личного состава. Погиб и командующий - генерал-майор М.П. Петров. Всего же под Вязьмой и Брянском (две операции по окружению войск Брянского, Северо-Западного и Резервного фронтов проводились вермахтом одновременно) в плен попало, по разным данным, от 620 до 688 тысяч советских солдат и офицеров, из окружения смогли выйти лишь около 85 тысяч человек. Глубокие прорывы танковых соединений немецких войск, прорвавшихся к 10 октября к Можайской линии, создали угрожающую обстановку на подступах к Москве.
  Действие частей 50-й армии в окружении. Дневник Шабалина.
  О том, что происходило в "котле", данных от воинов 279-й дивизии нет. Но есть уникальный источник - дневник начальника особого отдела 50-й армии майора НКВД Ивана Савельевича Шабалина (звание майора НКВД приравнивается к генеральскому званию в войсках). Этот человек входил в высший эшелон управления армией, и уже поэтому, а также потому, что возглавлял службу, которая должна была знать о происходящем внутри армии все, его воспоминания заслуживают особого внимания. Дневник этот он вел вопреки строжайшему запрету делать какие-то частные пометки о происходящем в зоне боевых действий. Но так как по роду служебной деятельности сам следил за выполнением этого запрета, бояться ему было некого.
  Дневник погибшего в окружении под Брянском И.С. Шабалина немцы перевели и использовали как агитационный материал для солдат вермахта, поскольку, по их мнению, "Дневник дает интересную картину ... показывает, что напряжение в войсках противника больше, чем у нас ..." После войны немецкий текст был обнаружен в германских военных архивах, вновь переведен на русский. Этот документ был опубликован в 2005 году в газете "Известия".
  И.С. Шабалин пишет 6 сентября 1941 года: "Армия не является такой, какой мы привыкли представлять. Громадные недостатки. Положение с личным составом очень тяжелое. Почти весь подобран из людей, родина которых занята немцами. Они хотят домой. Бездеятельность, отсиживание в окопах деморализуют красноармейцев. Есть случаи пьянки командного и политического состава. Люди иногда не возвращаются из разведки". В этой записи, которая характеризует положение в войсках так, будто бы сам он не входит в руководящее звено армии, косвенно дана жесткая оценка некомпетентности, пассивности командного состава всей воинской вертикали, потому что именно от командиров зависит в первую очередь боеспособность и настроение бойцов. В дневнике день за днем отражается общая растерянность высшего командного состава армии. И сам Шабалин пассивен, бездеятелен, он, как и многие другие командиры, по сути дела, сторонний наблюдатель событий. Далее приводятся записи, датированные октябрем, то есть связанные с окружением 50-й армии. Приведены лишь те места, в которых речь идет о военных действиях.
  01.10.41. В дивизиях дело обстоит неблагоприятно как с нашим аппаратом, так и с командно-политическим составом. Он работает плохо. Уроком будет для нас произошедшая катастрофа с 42 красноармейцами в 258-й стрелковой дивизии и подобное же дело с 18 людьми в 217-й дивизии (видимо, речь идет о переходе или сдаче в плен. "Известия"). Позорно, что расследование дела не приносит результата.
  Положение 50-й армии не блестяще. От нас и от командования требуются жесткие мероприятия. Многие военные инстанции и часть нашего аппарата работают все еще как в мирное время. Ночью люди на передовых позициях спят; немцы выставляют посты и уходят для ночевки в деревню. Это не война, это пародия.
  02.10.41. у нас беспрерывно слышна артиллерийская стрельба. Вчера был захвачен военнопленный немец, оборванный и обовшивевший молокосос. Настроение у них нисколько не воинственное. В голове у них пустота, буквальный мрак. Я этого не ожидал. В 17.00 противник наступает по всему фронту, на нескольких участках он оттеснил наши войска, форсировал Десну.
  03.10.41. Позорно, что враг снова одержал победу, прорвал позицию 13-й армии, занял город Кромы, находящийся в 30 км от Орла. Выехали на участок 258-й дивизии. Огонь нашей артиллерии силен, пехота готовится к атаке. Есть приказ возвратить потерянные позиции. Подразделения связи рабoтaют плохо. Штаб - то же самое. В тылу сидят трусы, которые уже готовятся к отступлению. О боже, сколько льстецов здесь! Однако на участке 258-й стрелковой дивизии наша артиллерия хорошо поработала, и противник оставил на поле боя много убитых.
  04.10.41. Положение 217-й дивизии (правый сосед 279-й дивизии) следующее: 02.10.41 немцы провели усиленную артподготовку, разбили пулеметные гнезда и перешли в атаку. Немецкая авиация не давала нашим возможность развернуться.
  Дивизия разбита. Дивизия потеряла руководство. Красноармейцы оставлены на произвол судьбы. Говорят, Орел горит. Нас обошли. Весь фронт, т.е. 3 армии, попали в клещи, в окружение, а что делают наши генералы? "Они думают". Но, надо сказать, отдельные участки фронта удивительно устойчивы, это было врагу неприятно. Но, несмотря на это, мы уже наполовину окружены, что будет завтра?
  05.10.41. Поехал на участок 260-й стрелковой дивизии. Дивизия отошла очень немного, имеет большие потери, против нее противник сосредоточил 3 дивизии. Немцы идут в атаку во весь рост. Наши солдаты буквально косят их. Дивизия дерется отлично, красноармейцы храбры. Немецкие солдаты имеют только куртки, они снимают с убитых красноармейцев шинели и носят их. Для отличия отрезают рукава до локтей.
  06.10.41. В 15.30 сообщили, что танки противника окружили штаб фронта. Происходит стрельба. Брянск горит, мосты не взорваны. Паники нет, но состояние нервозное. Руководство фронта потеряло управление и, вероятно, голову. Было бы лучше предоставить армии возможность самостоятельных действий.
  07.10.41. Идут бои за городом Брянском. Оба наши полка 154-й дивизии отражают наступление врага. В 6.00 часов вечера противник занял большую часть Брянска. Имеется решение менять командный пункт. В 18.00 мы покинули город Брянск согласно приказу об отходе. Ничего подобного поражению Брянского фронта история еще не видела. Противник подошел сзади и окружил почти 3 армии, т.е. по меньшей мере 240 тысяч человек. Отступление! Все усилия, которые были приложены для укрепления оборонительной зоны, оказались напрасными. Гигантские усилия! Командование фронтом передано Петрову. Я прихожу, он говорит: "Ну, меня тоже скоро расстреляют". "Почему же?" - спрашиваю. "Да, - говорит он, - меня назначили командовать всем фронтом".
  10.10.41 Мы спали вчетвером в одной машине. Очень холодно. Идет снег, он падает большими хлопьями. В 11.00 выехали в район Хвастовичи. По дороге движется масса машин и людей. Грязь непролазная, вся дорога превратилась в тягучее тесто.
  11.10.41. В 1.30 немцы начали обстреливать поле вблизи штаба из минометов. Штаб фронта уехал в беспорядке в Авдеевку. На дороге уже господствовало беспорядочное нагромождение техники. Над нами кружились 4 немецких самолета. Положение для армии печально: где фронт, где тыл - трудно сказать. Кольцо вокруг армии сужается. (12 октября, как следует из дневника, Шабалин попадает в окружение. Прорваться не удается. Войска скитаются по лесам)
  13.10.41. Всю ночь я не сомкнул глаз. Сильный холод. Нет ни перчаток, ни теплого белья. Я хожу в гимнастерке. Мы двигаемся очень медленно, застряли в болоте.
  14.10.41. Противник оттеснил нас в кольцо. Непрерывная канонада. Дуэль артиллеристов, минометчиков и пулеметчиков. Опасность и ужас почти целый день. Я уже не говорю о лесе, болоте и ночевке. С 12-го я не спал.
  15.10.41. Это ужасно! Кружится голова. Трупы, ужас войны, мы непрерывно под обстрелом. Снова я голоден и не спал. Я достал фляжку спирта. Ходил в лес на рекогносцировку. У нас полное уничтожение. Я пишу в лесу у огня. Утром я потерял всех чекистов, остался один среди чужих людей. Армия распалась.
  16.10.41. Я переночевал в лесу. Уже три дня не ел хлеба. В лесу очень мною красноармейцев. Командиры отсутствуют. В течение всей ночи немцы обстреливали лес оружием всех видов. Около 7 часов утра мы встали и пошли на север. Я нашел маленькое одеяло, полевую фляжку и сумку. С утра идет дождь. Затем он перешел в мокрый снег. Мы промокли до нитки. Ужасная жажда, пьем болотную воду.
  19.10.41. Всю ночь мы шли под проливным дождем через болотистую местность. Непроницаемый мрак. На мне нет больше ни одной сухой нитки. Правая нога опухла, двигаться ужасно тяжело. На рассвете остановились в лесу. С большим трудом я обсушился у огня и оделся, не поев и не поспав. Предстоит нам теперь путь через безлесную местность. Мы разделились на две группы. Половина из нас не имеет оружия. Слышна стрельба легких пулеметов и минометов.
  Пометка на архивном документе: "На этом заканчивается дневник. На следующий день 20.10.41 года Шабалин встретился с генерал-майором Петровым, вместе с которым погиб".
  Политбойцы – организующий стержень 279-й дивизии.
  Если в целом последовательность событий, происходивших с середины августа до начала октября в районе дислокации 279-й дивизии, восстановлена достаточно полно, то практически ничего не известно о деталях, касающихся жизни ее воинов. Об уровне их боевой подготовки, настроениях, сплоченности мы можем судить лишь по фрагментам из переписки с родными и из воспоминаний тех, кому посчастливилось вырваться из вражеского кольца в 1941 году и пережить войну. Но эти источники имеют ряд недостатков. Если говорить о письмах, находящихся в нашем распоряжении, то в них речь идет лишь о событиях августа-сентября, что вполне объяснимо: в июле бойцы дивизии еще были дома, а после начала операции "Тайфун" солдатам было уже не до писем, да и пересылка корреспонденции стала невозможной. Надо отметить еще один важный момент, который следует иметь в виду: те воины, копии чьих писем передали нам поисковики Нижегородского госуниверситета, являлись представителями элиты дивизии. Здесь следует уточнить: элиты не военной, а идеологической. Нередко они носили звания красноармейцев, но красноармейцами они были особыми ... Кроме воинского звания, эти люди имели еще одно официальное наименование: "политбойцы". Еще их часто называют добровольцами. Так оно и было, потому что призывались они по особому партийно-комсомольскому набору, который чаще всего имел форму добровольного вступления в ряды Красной Армии.
  В Нижнем Новгороде при средней школе № 117 существует музей политбойцов-горьковчан. Он был открыт 23 февраля 1980 года. Здесь хранятся данные о бойцах, ушедших на фронт по партийно-комсомольскому призыву.

  Политбоец, красноармеец 279-й стрелковой дивизии Иван Александрович Саичев. После войны продолжил заниматься своим любимым делом - фотографией. Работал заведующим лабораторией одного из крупных предприятий города Горького.

  Политбоец, красноармеец 279-й стрелковой дивизии Игорь Александрович Кирьянов. После войны защитил кандидатскую диссертацию по истории, занимался краеведением, является автором более 100 книг и статей по истории Нижнего Новгорода. Почетный гражданин Нижнего Новгорода. Один из организаторов Музея политбойцов.

  Политбоец, красноармеец 279-й стрелковой дивизии Владимир Иванович Парахоняк. После войны посвятил себя медицине. Доктор медицинских наук, хирург, профессор медицинского института, автор многих работ по хирургии.

  Политбоец, красноармеец 279-й стрелковой дивизии Юрий Михайлович Копылов. После войны посвятил себя театральному искусству. Заслуженный артист России, артист театра кукол, преподавал в Нижегородском театральном училище.

  Вот что говорит об этом основатель Музея политбойцов-горьковчан И.В.Рассказова: "В первые дни Великой Отечественной войны положение Красной Армии оказалось тяжелейшим. Это оказывало негативное влияние на моральный дух и стойкость армии. Поэтому 27 июня 1941 года Центральный Комитет ВКП(б) принял постановление: направить в качестве политбойцов добровольцев из числа коммунистов и комсомольцев. 28 июня в городе Горьком и районах области при райкомах и горкомах партии начался прием заявлений. Для подававших их людей медицинских комиссий не существовало. Это был цвет нашего студенчества, участники финской войны и боев на Дальнем Востоке, партийные и комсомольские работники и просто люди от станка и с полей. Всего из Горьковской области ушло 5685 человек, а по всей стране - 95 тысяч. 1 июля 1941 года от стен Нижегородского кремля отправился эшелон горьковских политбойцов". Все письма, которые имеются в нашем распоряжении, - это письма политбойцов, бережно собранные за тридцать лет старшеклассниками 117-й школы - добровольными сотрудниками школьного музея.
  Вот отрывок из воспоминаний политбойца Ивана Александровича Саичева: "... Окончил школу в июне 1941 года. А 22 июня, как только узнал о начале войны, подал заявление в райком комсомола Ждановского района города Горького ... Нас, подавших заявление в райкомы партии и комсомола, собрали и отправили на воинскую подготовку в Гороховецкие лагеря ... В конце июля влились в состав 279-й дивизии и были направлены на брянское направление на реке Десне. Я был рядовым стрелком ..."
  Понятие "политбоец" исчезло из обращения еще в годы войны, и потому его первоначальный смысл затерялся среди прекративших свое существование обозначений, некогда не требующих объяснения. Ассоциация, которая возникает у современного читателя, встретившего этот термин, - политработник. Но это не совсем так. Вот что рассказывает о политбойцах подполковник запаса Н. Губанков в своих воспоминаниях, написанных в 1967 году: "Из Горького была отправлена еще одна группа политбойцов. Это: работники Волжского пароходства - Киселев, Пологин, Евгений Орлов, Давыдов, Кондратович, Гунтарев. С "Красной этны" Гусев, из Ленинградского района - Овчинников, из Канавинского – Г.К. Сбитнев, из Ждановского – К.Л. Гусев. Студенты и школьники Михаил Быков, Юрий Копылов, Борис Лощилов, Дмитрий Мультановский, Игорь Кирьянов, Яков Дудельзак, Владимир Парахоняк. Эти политбойцы 8 августа были доставлены в район сосредоточения на станцию Людиново. Их направили в только что прибывшую 279-ю дивизию".
  На какие же должности были направлены политбойцы? Подполковник Губанков говорит: "Политбойцами в первую очередь укомплектовали разведку, связь, пехотные подразделения". Впрочем, как известно, было по-разному. Где-то политбойцов распределяли по различным подразделениям, а где-то сводили в отдельные боевые единицы. Вот что об этом пишет в письме политбоец Иван Любимов, направленный в 279-ю дивизию 8 августа 1941 года: "Сейчас мы на пути к Москве. Я еду пока рядовым. Возможно, будет еще какая-нибудь сортировка и нас разобьют кого куда, а может быть, выступим в бой единой частью".
  А вот отрывок из воспоминаний Ю.М. Копылова: "Вскоре нас, политбойцов, построили и распределили по всем подразделениям дивизии (примерно по два человека на каждый взвод)".
  Нам трудно судить, с каким настроением ехали на войну солдаты 279-й стрелковой дивизии. Обстановка на фронтах была угрожающей. И хотя до населения тогда доводилось далеко не все из происходящего на театре военных действий, быстрота, с которой продвигались фашисты к Москве, говорила о силе врага. А то, что 279-я дивизия была уже не первым соединением, созданным из нижегородцев и брошенным в бой, для новобранцев являлось серьезным поводом для того, чтобы задуматься о своей судьбе. Действительно, среди бойцов этой дивизии уже практически не было молодежи, которую мобилизовали в первую очередь: она состояла, главным образом, из людей, перешагнувших тридцатилетний возраст.
  Как видно из сохранившихся писем, уныния среди бойцов и командиров не было. Наоборот, переписка с родными передает боевой настрой воинов и их уверенность в победе.
  Политбоец, красноармеец 1005-го полка 279-й дивизии Иван Любимов, направляясь на фронт, настроен решительно. Он пишет 8 августа: "Нахожусь в пути к месту назначения. Надо полагать, что в ближайшее время нам придется принять боевое крещение и померяться силами с врагом. Может быть, часть из нас не вернется, но в победе все уверены, как бы враг ни был коварен и силен".
  В своем последнем письме, датированном 22 сентября 1941 года, бывший командир роты 279-й дивизии Иван Рябов сообщает: "В моей боевой работе произошли большие изменения. Я назначен командиром батальона. Пост большой и крайне ответственный. Я приложу все свои силы, чтобы оправдать доверие Партии и военною командования. Жизнь наша протекает все время в боях. Гремит артиллерия, свищyт пули. Но наши командиры и бойцы с каждым днем все больше закаляют свои нервы в боях и повышают свой боевой дух. Я думаю, что не за горами, когда придет час гибели этой кровавой шайки Гитлера".
  Это написано за неделю до катастрофы, постигшей 50-ю армию. В те дни стороны сражались на равных. Конечно, стиль письма несколько напоминает стиль агитационного плаката, но надо учитывать, что коммунист Иван Андреевич Рябов 1895 года рождения в период между гражданской и Отечественной войной занимал значимые в областном масштабе посты на партийной, советской и профсоюзной работе. Это не могло не отложить отпечаток на стиль его общения с окружающими. Однако за этими общими словами - личная убежденность и уверенность в своих силах. Интересный штрих к характеристике Рябова: на гражданскую и Отечественную войну он ушел добровольцем. Это свидетельство не только его партийной убежденности, но и личного мужества.
  Вот что сообщает он в письмах о боевых действиях своего подразделения.
  19 августа. (Написано через несколько дней после выгрузки из эшелонов и развертывания дивизии на восточном берегу реки Десны.)
  "Фашисты не раз пытались прорвать наш участок, но терпят поражение и несут большие потери. Бой шел три дня. Отступив, фашисты оставили 27 разбитых бронемашин, пять танков, много убитых и раненых. Наши потери очень незначительны. Из моей роты нет ни убитых, ни раненых ... Фашистам мы всыпали здорово".
  Письма от 30 августа и 1 сентября - накануне наступления 279-й дивизии:
  "После небольшого затишья снова начались бои на нашем участке. Артиллерия работает день и ночь. Сегодня хорошо поработала наша авиация - разбомбила колонну немцев, двигающуюся на наш участок. Фашисты неоднократно пытались сломить наше сопротивление, то терпят поражение и большие потери. Мы им не отдали ни одного вершка нашего участка. Наши потери очень небольшие - есть раненые. Живем мы дружно, как одна семья. Питание хорошее. То, что получают наши красноармеец и командир, - об этом фашистская сволочь может лишь мечтать ..."
  9 сентября.
  "Я живи здоров. Настроение боевое. Гоним немцев каждый день. "Непобедимые вояки" показывают нам пятки! Обязательно вышибем эту мразь из Советской страны".
  Из рассказанного Рябовым видно, что боевое настроение, о котором пишут домой политбойцы, преобладает и у большинства воинов дивизии, призванных в ходе мобилизации. Они воюют инициативно и храбро.
  А вот отрывок из письма еще одного политбойца, красноармейца 1005-го полка 279-й дивизии Ивана Любимова, написанного 25 сентября: "Сообщаю вам, что на фронте, где расположена наша часть, немецко-фашистскую гадину поперли в обратную сторону и нет сомнения, что их спесь будет сбита в ближайшее время на их территории. Таня, я вам не писал, что, будучи в разведотряде, я неоднократно участвовал в разведывательных операциях как в ночное время, так и днем с боем. Одна из разведок с боем была довольно жаркая, но я чувствовал себя совершенно спокойно и выполнял поставленную задачу четко, не думая о своей жизни".
  Иван Челогузов пишет домой:
  17 сентября. "Чувствую себя хорошо. Рану почти затянуло и, наверное, через два дня могу снова идти на передовую. У нас временно были передышки. Дня два не было боев. За это время все бойцы перемылись в бане".
  22 сентября. "Ты писала, что кою-то хотели вселить. Ведь это вынужденно делают. Коли одним негде жить, нужно видимо уплотниться и вам. Проявляйте вы все заботу о семьях эвакуированных отсюда. Разделите с ними немного тяжестей".
  Это письма людей, уверенных в своих силах, для которых фронтовая жизнь становится привычной обыденностью, а мысль о возможной смерти не пугает. Они думают не только о себе, но и о своих товарищах. О беженцах, переживающих бытовые лишения.
  Из писем видно, что люди, составляющие боевой костяк подразделений, готовы драться и жертвовать собой. Они не покидают свою часть даже после ранения. Верят в победу и поддерживают политическую систему, частью которой и сами являются. Не надо забывать, что все они коммунисты и комсомольцы. О настроении остальных бойцов нам известно только по фрагментарным отрывкам из этих писем. Мы узнаем о том, как храбро сражаются товарищи написавших, о том, что все бойцы уверены в скорой победе.
  Вот отрывок из письма Ивана Рябова: "Наводчик Моисеев расстреливал врага до последнею патрона. Будучи ранен, попал в окружение фашистов. Но он не струсил. Организовал вокруг себя группу бойцов, гранатами разорвал кольцо врагов, вышел сам и вывел бойцов. И после этого, обессиленный, он упал без сознания. Товарищи на руках принесли его в наше расположение. Мы возбудили ходатайство о представлении его к правительственной награде. Такие герои ... не единичны. Здесь их много, много, очень много ... Командир третьей роты Прохоров убит. Он попал в окружение и очень долго отбивался с группой бойцов. Он умер как герой. Сходите и передайте его жене эту печальную весть. С ним вместе погиб мой командир отделения сормович Курганов С.И.".
  Не следует забывать, что 279-я дивизия - по сути своей пролетарская и к тому же состоит из земляков, людей знающих друг друга, знакомых семьями, что, конечно, повышает их ответственность, усиливает боязнь сплоховать в трудной ситуации, испортить репутацию. Недаром говорится, что на миру и смерть красна.
  Воспоминания выживших ветеранов 279-й дивизии.
  Есть еще один ценный источник, касающийся боевого пути 279-й дивизии. Это послевоенные воспоминание ветеранов Великой Отечественной войны, переживших трагедию 50-й армии в октябре 1941 года. Здесь следует сделать оговорку. Письма с фронта являются надежным свидетельством конкретных боевых фактов, поскольку написаны по горячим следам и фиксируют только что произошедшие события. Воспоминания же из-за большого временного промежутка вносят искажения в картину произошедшего много лет назад.
  Например, Юрий Копылов пишет в 1987 году: «в ночь на 2 сентября походным маршем, форсировав Десну, мы вошли в село Голубея».
  В архиве поисковиков Нижегородского университета есть такие данные: "Командир батальона 1001-го полка лейтенант И. Абрамов при наступлении на село Голубея дважды ходил в атаку с двумя ротами. Умелыми действиями и личным примером увлекая за собой бойцов. Его батальон занял населенный пункт, Иван Абрамов в бою погиб смертью храбрых". В боевых донесениях указывается, что Голубея была взята после упорных боев лишь 5 сентября. То есть налицо разное описание одного и того же события. Так что большее доверие оказывается документам, написанным сразу же после произошедшего события. С течением времени в памяти могли смешаться даты, названия и очередность событий. Однако впечатления сохраняются на долгие годы. Некоторые из них очень яркие и детально описывают происходившее.
  Вот что бывший студент Горьковского института инженеров водного транспорта доброволец Иван Михайлович Мельников, служивший в 1001-м полку 279-й дивизии, в 1975 году пишет сестре однополчанина Александра Кочина: "Срочным маршем в страшную жару (описание событий относится к середине августа) шли пешком от станции Людиново до Дятькова (около 60 км) ... У самой реки (Десны) вырыли траншеи, замаскировали перед собой. Наш берег был лесистый, на том берегу был колхоз с птицефермой. На другой день беспрерывно до заката обстреливали нас. Авиация противника бомбила наши точки. Вечером Саша ходил в разведку на другой берег. Их группа привела к утру огромного рыжего фашиста и одного предателя ... Где-то в это время с передовой сняли целый батальон вести уничтожение фашистских парашютистов в тылу нас км 5-10, которые уничтожали наши штабные подразделения. Прятались фашисты в бабках на хлебных полях, стреляли разрывными пулями. Прекратилась связь со штабами, письма отсылали случаями через раненых, эвакуируемых в тыл. Комиссары погибали ежедневно: не успеет еще познакомиться с бойцами, как погибает. Ночью стали слышны звуки моторов на той стороне. Пошел слух, что это танки фашистов. Говорили, что к нам идет Сибирская дивизия на помощь. На другой день перед нами почти в открытую, нагло показались фашистские подразделения, несколько танков, много небольших бронемашин с пулеметами, мотоциклы. К полудню на наш наблюдательный пункт подвели полевой телефон от наших артиллеристов и просили корректировать артогонь. Сперва начал корректировать новый комроты Голубев (педагог из Москвы), но был убит наповал в голову. Саша, я и доброволец Наум Барон (из Канавина - Горький) были рядом, вели наблюдение. Саша взял командирский бинокль и продолжал вести корректировку. Немцы были уже рядом. Одна бронемашина спустилась к реке и била из крупнокалиберного пулемета почти в упор. Наум Барон кричал в телефон координаты. Наум был рассечен осколком мины по груди, скончался мучительно. Связь нарушилась, наша артиллерия продолжала бить по тем же ориентирам, которые передал Саша. Немцы не выдержали, стали отходить за деревню.
  Патроны кончились, пулеметы были разбиты, ротные минометы были без мин. На рассвете нас сменила свежая стрелковая часть, а мы, оставшиеся, ушли в дремучий лес километров на 5 от передовой. В этот раз мы надеялись отдохнуть, освободиться от грязи, но было так: нас пересчитали, влили новое пополнение. Ночью нам выдали патроны, гранаты, зажигательные бутылки против танков, гранаты ручные. Нас всех собрали, зачитали приказ о наступлении через Десну.
  Наступление началось так. Под бомбежкой фашистских пикирующих самолетов бегом пробегали по сооруженному саперами шаткому мосту через Десну. В этом месте она была шириной до 60 метров. Выбежав на противоположный берег, собирались группами и с криком "ура", бросались на позиции фашистов на склонах холмов за деревней или селом с красивым названием Голубея. В атаку шли с примкнутыми штыками, по одной гранате с заложенным капсюлем держали в правом кармане шинели. С Сашей в этой схватке мы разминулись и встретились вечером. Я видел, как он выбрасывал из вражеского окопа трупы фашистов. Он мне обрадовался. Ночью хоронили своих, без почестей. Командира нашего убило.
  Этой ночью немцы беспрерывно засыпали нас минами. Утром вытаскивали раненых, и кто мог сами ползли к переправе. К обеду мы, оставшиеся в живых, отошли по приказу политрука к церквушке у переправы и окопались.
  Хотелось есть, воду пили из лужи. Саша позвал меня, и мы поползли по-пластунски вниз, к реке, к нашим артиллеристам. Ребята дали нам 5 буханок хлеба и 3 гранаты. С буханками под мышками возвращались назад перебежками под огнем минометов и авиации противника. Накормили ребят, которые оказались рядом. Ночью подошла пехотная часть и окопалась около нас. Передали по цепи: опять брать оставленные нами немецкие позиции. В 6 часов наша артиллерия из-за реки начала обстрел фашистских позиций. По команде "Бегом!" рванулись по знакомой нам местности, ворвались в траншеи и залегли с Сашей в один окоп. Насобирали немецких гранат и положили на бруствер. Огонь фашистов бы такой плотный - головы не поднять. Казалось, бьют нас со всех сторон, и уже не понять, где фашисты, и своих не видать. Прижались мы в окопе, приготовили гранаты, ждем фашистов. Вдруг огонь по нашему месту стал тише. Перешел в сторону от нас. Выглянули, а там за нами шел свежий наш пехотный батальон, развернутым строем наступая в нашу сторону. Солдаты были в новехоньком обмундировании, почему-то без касок, держали левой рукой перед головой саперные лопатки. Противник бил по ним прицельно, через наши головы. Половина батальона побежала укрыться к большим стогам сена, а там были фашисты и в упор стреляли. Остальные дошли до нас, и батальонный комиссар крикнул, чтобы продолжали наступать. Саша выскочил из окопа, за ним я и тут же упал от боли в области живота. Саша наклонился надо мной, понял, что я ранен, и оттащил в тот же окоп, стал успокаивать и делать перевязки. Я стал чувствовать себя плохо. Санитаров не было. Он снял с меня противогаз, лопатки, вещмешок и, закутав плащ-накидкой, осторожно тащил под огнем волоком метров 200 в село к церкви, где сдал санитару. Здесь мы простились навсегда. Это было 21 сентября 1941 года. Очнулся я в крестьянской повозке, везла меня местная колхозница (они подвозили боеприпасы) километров 50 до полевого лазарета".
  И.М. Мельников закончил войну в Берлине. Александр Кочин пропал без вести под Брянском.
  В письмах, конечно же, не только рассказы о боевых буднях. В них и тревога за судьбы родных, и практические советы по поводу того, куда сходить, чтобы решить бытовые вопросы, связанные с жизнью семьи. Кто-то отослал домой денежное довольствие и беспокоится за судьбу посланного перевода. Кто-то волнуется за здоровье родственников и просит не оставлять их заботами. Но во многих письмах появляется еще одна тема: отношение к эвакуированным. Здесь, на фронте, солдаты знают о тяжелой доле тех, кто лишился крова и имущества, и сопереживают им.
  В Голубее помнят о горьковской дивизии.
  Жители Голубеи хранят память о погибших в окрестностях села воинах. Захоронение воинов 279-й дивизии и воинов, павших здесь в 1943 году, - место особо почитаемое. Расположен памятник рядом с церковью, которую отстоял в двадцатые годы от разрушения дед одного из старейших жителей села - Василия Григорьевича Зернина. Василий Григорьевич, по-видимому, последний из оставшихся в живых сельчан - современников памятных событий 1941 года. Церковь и воинское захоронение стало неотъемлемой частью Голубеи, более того, - его духовным и культурным центром. Поддерживать в надлежащем порядке мемориал помогают работники Дубровского района электрических сетей Брянскэнерго. В тот день, когда мы приехали, чтобы побеседовать с Василием Григорьевичем, бригада энергетиков занималась благоустройством мемориального комплекса. Василию Григорьевичу в 1941 году было четырнадцать лет. Но о боях лета - начала осени он мало что может рассказать. И не потому, что не помнит, - память у него, несмотря на преклонный возраст, отличная. А потому, что в августе, накануне боев, население Голубеи было эвакуировано за Десну - за тридцать километров от родных мест. Потому что здесь, у водного рубежа, намечались упорные бои. По восточному берегу Десны развертывались укрепления, опираясь на которые, Красная Армия готовилась встретить врага, и Голубея, где в таком случае разместился бы противник, попадала под интенсивный артиллерийский и минометный обстрел. Однако первая встреча Василия Григорьевича с немцами произошла именно здесь, в родном селе. Было это в начале августа, когда 279-я дивизия еще не прибыла на Брянщину. Старожил вспоминает, что сонную деревенскую тишину вдруг разорвал треск мотоциклетных моторов. Он с друзьями бросился к дороге и увидел несколько мотоциклов с колясками и легкие бронированные машины с крестами на бортах. Немцы дали несколько очередей в сторону красноармейцев, как вспоминает Василий Григорьевич, входивших в состав аэродромной обслуги. Аэродром располагался на другом берегу Десны. Что делали наши солдаты в Голубее, он не помнит. Некоторые красноармейцы спрятались в сарае, а часть бросилась к реке, чтобы вплавь перебраться на другой берег. Пули никого не задели, но несколько человек утонуло: река в этом месте довольно широкая. Населению немцы тогда ничего плохого не сделали. Да и пробыли они здесь мало. Прокричали что-то вроде: "Рус, не бойся. Мы не будем стреляйт". Осмотрелись и укатили. Это, как предполагает Василий Григорьевич, была разведка. Основные же части двигались по шоссе, проходящем в стороне от Голубеи.
  До октября жители Голубеи находились в селе Дорожове. Их разместили в опустевших домах. Но вскоре стало возвращаться местное население, которое, оказывается, не было вывезено, а пряталось в лесах. И жителям Голубеи пришлось возвращаться домой - в разрушенное родное село. Некоторое время охраняли их партизаны. Василий Григорьевич вспоминает, что многие из них были в военной форме. Видно, из окруженцев. Кто знает, может быть, среди них были и бойцы 279-й дивизии.
  "Хата наша, - рассказывает Василий Григорьевич, - сгорела. Да и многие дома пострадали. Зимовали мы в уцелевших домах, по две-три семьи. В следующем году кое-как расстроились". Однако новый их дом был срублен наспех и представлял собой что-то типа времянки. В 1943 году во время наступления наших войск и он был уничтожен. О годах оккупации у него самые тяжелые воспоминания. За помощь партизанам были расстреляны две его двоюродные сестры и тетя. Немцы убили его деда, приняв за партизана. Сам он остался жив только потому, что скрылся, и каратели его не нашли. Во время наступления наших войск Василий Григорьевич с несколькими односельчанами уходил из села на ту сторону Десны. В оставленных немцами блиндажах было много полезного в быту имущества. В это время начались обстрелы, и пришлось их пережидать. Возвращался в село вслед за нашими войсками. Вспоминает, как ночевали и ели вместе с бойцами. Он видел, как разворачивалась для обстрела батарея "катюш", и слышал, как командир назвал целью удара село Голубея.
  "У меня аж сердце зашлось, когда я это услышал, - вспоминает Василий Григорьевич. - Ну, думаю, все. Пропали наши". Но, оказалось, что мирное население почти не пострадало. Видно, удар был нанесен не по самому селу, а по расположению немецких войск возле него. Но и селу перепало. Пришлось ему поволноваться, когда, вернувшись, увидел на месте своего дома воронку. Однако родные были живы. Они во время обстрела укрылись в безопасном месте.
  Реконструкция не нарушит художественной преемственности комплекса.

  Жители Голубеи знают, что здесь, на их земле, героически сражалась Горьковская дивизия. Они не могут рассказать о ее боевом пути, но название ее произносят с уважением, передавая его из поколения в поколение. Прослышав о реконструкции памятника, волнуются, чтобы захоронение не было перенесено в другое место, потому что не представляют свое село без этого мемориального комплекса. Этот комплекс выглядит для сельской местности внушительно и торжественно. По-городскому. Еще одна интересная особенность: располагается мемориал неподалеку от храма и составляет с ним единый культурно-культовый ансамбль. Во всяком случае для человека нового эта не задуманная, случайно сложившаяся архитектурная композиция выглядит естественной.
  Под мраморными плитами мемориала лежат не только воины 279-й дивизии. "Здесь мною солдат похоронено, - рассказывает Василий Григорьевич Зернин. – Уже после войны, в сорок седьмом году, кажется, свезли сюда на возах многих убитых, кого нашли на полях вокруг, да всех и похоронили в этой могиле. Здесь и летчик похоронен, который летом сорок второго года приземлился на подбитом самолете и много немцев убил, когда они его хотели захватить".
  О летчике-штурмовике Василии Леонтьевиче Дегтяреве следует сказать особо. Его самолет, как следует из документов, размещенных в Интернете, был поврежден, и он совершил 9 июля 1942 года неподалеку от Голубеи вынужденную посадку. Как рассказывают очевидцы, в это время мимо проходил немецкий учебный батальон. Фашисты заметили советский самолет и попытались взять летчика в плен. Василий Дегтярев, используя мощное вооружение штурмовика, уничтожил 176 фашистов, затем отстреливался из пистолета и, чтобы не попасть в плен, покончил с собой. Лейтенанту Дегтяреву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
  Таким образом, в братской могиле в селе Голубея рядом лежат те, кто пал в боях 1941 года, те, кто освобождал эти места в 1943 году, и летчик, погибший в неравном бою в 1942 году. Имена большинства похороненных неизвестны.
  В восьмидесятые годы на месте захоронения был воздвигнут мемориальный ансамбль, созданный при участии студентов Горьковского госуниверситета, поисковики которого приехали на место боев ее воинов, чтобы почтить память павших земляков. С того дня прошло тридцать лет, за эти годы мемориальный комплекс обветшал и сейчас нуждается в серьезном ремонте. Кроме того, накопленный материал о боевых действиях в 1941-1943 годах на территории Дубровского района, требует внесения изменений в композицию памятника. И в конце 2012 года по инициативе сотрудников Брянскэнерго был объявлен конкурс на лучший проект реконструкции. В конкурсе приняли участие шесть творческих коллективов. Пять работ представили студенты Брянского областного колледжа музыкального и изобразительного искусств, одну - студенты Брянской государственной инженерно-технологической академии. Знаменательно, что все участники конкурса молодые люди, только осваивающие профессию. Первое место разделили работы студентов Брянского областного колледжа музыкального и изобразительного искусств Анны Бурой и Марии Кириевской. На их основе будет разработан проект, сочетающий наиболее удачные идеи. В результате этого комплекс расширится и приобретет логическую завершенность.
  Директор Брянскэнерго Олег Анатольевич Зотин во время торжественного подведения итогов конкурса поблагодарил всех участников за активную работу над проектами, отметив, что работы, представленные комиссии, отличаются оригинальным решением и высоким эстетическим уровнем. Победители конкурса отмечены премиями, а все участники - ценными подарками. Руководителям учебных заведений, чьи представители участвовали в разработке проектов, руководство Брянскэнерго направило благодарственные письма, в которых высоко оценивается профессиональная подготовка студентов и высокий уровень военно-патриотического воспитания в этих учебных заведениях.
  Фигура советского солдата, как и прежде, будет составлять центр композиции. Эта статуя была привезена тридцать лет назад в Голубею посланцами Нижнего Новгорода (тогда – город Горький) и является ключевым художественно-историческим элементом мемориала, утрата которого нарушила бы и художественную преемственность комплекса, и лишила бы мемориал глубокой символичности, подчеркивающей неразрывную связь между поколениями, связанными духовным родством землячества. Слева и справа от статуи будут установлены две стелы, очертаниями напоминающие склоненные знамена. На левой будут начертаны слова, посвященные 279-й дивизии, сражавшейся здесь в 1941 году. На правой - воинам, освобождавшим Голубею и другие населенные пункты Дубровского района в 1943 году. Будут сохранены все мемориальные плиты, установленные здесь ранее, но расположены они будут с учетом хронологии и общей идеи устройства комплекса.
  Реставрационные работы будут закончены к сентябрю 2013 года, а открытие комплекса планируется в дни празднования 70-летия освобождения Брянщины от немецко-фашистских захватчиков. Характерно, что в сентябре исполняется и семьдесят два года контрудару, нанесенному воинами 279-й дивизии фашистам. Тогда, к середине сентября 1941 года, это соединение освободило ряд населенных пунктов Дубровского района, среди которых была и Голубея. В реализации проекта реконструкции примут активное участие представители Нижнего Новгорода. Идею возрождения мемориального комплекса горячо поддержали глава администрации этого города Олег Александрович Кондрашов и его заместитель по экономике Владимир Витальевич Привалов. Память земляков, погибших в боях Великой Отечественной войны, нижегородцы свято чтут.
  "Нет, не исчезли мы в кромешном дыме…", В.Г. Карман, М.В. Проскоченко, К.В. Смотрицкий, 2013 год.